Размышления у парадного подъезда некрасов. Николай некрасов Размышления у парадного подъезда читать полностью

Выберите стихи... 14 июня 1854 года 20 ноября 1861 Ах! что изгнанье, заточенье!.. Ах, были счастливые годы!.. Баюшки-баю Безвестен я. Я вами не стяжал... Блажен незлобливый поэт... Буря В больнице В деревне В дороге В неведомой глуши... В полном разгаре страда деревенская... В столицах шум, гремят витии... В. Г. Белинский Вино Влас Влюбленному Внимая ужасам войны... Возвращение Вчерашний день, часу в шестом... Гадающей невесте Где твое личико смуглое... Да, наша жизнь текла мятежно... Давно - отвергнутый тобою... Демону Друзьям Дума (Сторона наша убогая...) Душа мрачна, мечты мои унылы... Душно! без счастья и воли... Еду ли ночью по улице темной... Если, мучимый страстью мятежной... Железная дорога За городом Забытая деревня Замолкни, Муза мести и печали!.. Застенчивость Зеленый Шум Зине (Двести уж дней...) Зине (Ты еще на жизнь имеешь право...) Знахарка Извозчик Как празднуют трусу Как ты кротка, как ты послушна... Калистрат Княгиня Когда из мрака заблужденья... Колыбельная песня Крестьянские дети Кумушки Ликует враг, молчит в недоуменье... Литература с трескучими фразами... Мать Маша Мое разочарование Молебен Мороз, Красный нос Муза (Нет, Музы ласково поющей...) Музе (О муза! наша песня спета...) Мы с тобой бестолковые люди... Мысль Н. Ф. Крузе (В печальной стороне...) На Волге (Не торопись, мой верный пес!..) На псарне На родине На смерть Шевченко На улице Надрывается сердце от муки... Не рыдай так безумно над ним... Несжатая полоса Ни стыда, ни состраданья... Новый год Ночь. Успели мы всем насладиться. Нравственный человек О Муза! я у двери гроба!.. О письма женщины, нам милой!.. Огородник Одинокий, потерянный... Орина, мать солдатская Отпусти меня, родная... Отрадно видеть, что находит... Отрывки из путевых записок графа Гаранского Отрывок (Родился я в губернии...) Памяти Асенковой Памяти Белинского Перед дождем Песня Еремушке Плач детей Пожарище Поражена потерей невозвратной... Похороны Поэт и гражданин Праздник жизни - молодости годы... Прекрасная партия Приговор Признания труженика Пророк Прости Прощанье Псовая охота Пускай мечтатели осмеяны давно... Пышна в разливе гордая река... Пьяница Размышления у парадного подъезда Родина Рыцарь на час Самодовольных болтунов... Саша Свадьба Свобода Секрет Сеятелям Скоро стану добычею тленья... Слезы и нервы Смолкли честные, доблестно павшие... Современная ода Старики Стихи мои! Свидетели живые... Так это шутка? Милая моя... Так, служба! сам ты в той войне... Тишина Тройка Тургеневу (Прощай!..) Ты всегда хороша несравненно... Тяжелый год - сломил меня недуг... Тяжелый крест достался ей на долю... Убогая и нарядная Умру я скоро. Жалкое наследство... Утро Филантроп Что думает старуха, когда ей не спитсЯ Что ни год - уменьшаются силы... Что ты, сердце мое расходилося?.. Чуть-чуть не говоря... Школьник Элегия (Пускай нам говорит...) Я за то глубоко презираю себя... Я не люблю иронии твоей... Я посетил твое кладбище... Я рано встал, недолги были сборы... Я сегодня так грустно настроен...

Размышления у парадного подъезда

Вот парадный подъезд. По торжественным дням, Одержимый холопским недугом, Целый город с каким-то испугом Подъезжает к заветным дверям; Записав свое имя и званье , Разъезжаются гости домой, Так глубоко довольны собой, Что подумаешь - в том их призванье! А в обычные дни этот пышный подъезд Осаждают убогие лица: Прожектеры, искатели мест, И преклонный старик, и вдовица. От него и к нему то и знай по утрам Всё курьеры с бумагами скачут. Возвращаясь, иной напевает "трам-трам", А иные просители плачут. Раз я видел, сюда мужики подошли, Деревенские русские люди, Помолились на церковь и стали вдали, Свесив русые головы к груди; Показался швейцар. "Допусти",- говорят С выраженьем надежды и муки. Он гостей оглядел: некрасивы на взгляд! Загорелые лица и руки, Армячишка худой на плечах, По котомке на спинах согнутых, Крест на шее и кровь на ногах, В самодельные лапти обутых (Знать, брели-то долгонько они Из каких-нибудь дальних губерний). Кто-то крикнул швейцару: "Гони! Наш не любит оборванной черни!" И захлопнулась дверь. Постояв, Развязали кошли пилигримы , Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв, И пошли они, солнцем палимы, Повторяя: "Суди его бог!", Разводя безнадежно руками, И, покуда я видеть их мог, С непокрытыми шли головами... А владелец роскошных палат Еще сном был глубоким объят... Ты, считающий жизнью завидною Упоение лестью бесстыдною, Волокитство, обжорство, игру, Пробудись! Есть еще наслаждение: Вороти их! в тебе их спасение! Но счастливые глухи к добру... Не страшат тебя громы небесные, А земные ты держишь в руках, И несут эти люди безвестные Неисходное горе в сердцах. Что тебе эта скорбь вопиющая, Что тебе этот бедный народ? Вечным праздником быстро бегущая Жизнь очнуться тебе не дает. И к чему? Щелкоперов забавою Ты народное благо зовешь; Без него проживешь ты со славою И со славой умрешь! Безмятежней аркадской идиллии Закатятся преклонные дни. Под пленительным небом Сицилии, В благовонной древесной тени, Созерцая, как солнце пурпурное Погружается в море лазурное, Полосами его золотя,- Убаюканный ласковым пением Средиземной волны,- как дитя Ты уснешь, окружен попечением Дорогой и любимой семьи (Ждущей смерти твоей с нетерпением); Привезут к нам останки твои, Чтоб почтить похоронною тризною, И сойдешь ты в могилу... герой, Втихомолку проклятый отчизною, Возвеличенный громкой хвалой!.. Впрочем, что ж мы такую особу Беспокоим для мелких людей? Не на них ли нам выместить злобу?- Безопасней... Еще веселей В чем-нибудь приискать утешенье... Не беда, что потерпит мужик: Так ведущее нас провиденье Указало... да он же привык! За заставой, в харчевне убогой Всё пропьют бедняки до рубля И пойдут, побираясь дорогой, И застонут... Родная земля! Назови мне такую обитель, Я такого угла не видал, Где бы сеятель твой и хранитель, Где бы русский мужик не стонал? Стонет он по полям, по дорогам, Стонет он по тюрьмам, по острогам, В рудниках, на железной цепи; Стонет он под овином, под стогом, Под телегой, ночуя в степи; Стонет в собственном бедном домишке, Свету божьего солнца не рад; Стонет в каждом глухом городишке, У подъезда судов и палат. Выдь на Волгу: чей стон раздается Над великою русской рекой? Этот стон у нас песней зовется - То бурлаки идут бечевой!.. Волга! Волга!.. Весной многоводной Ты не так заливаешь поля, Как великою скорбью народной Переполнилась наша земля,- Где народ, там и стон... Эх, сердечный! Что же значит твой стон бесконечный? Ты проснешься ль, исполненный сил, Иль, судеб повинуясь закону, Всё, что мог, ты уже совершил,- Создал песню, подобную стону, И духовно навеки почил?..
Разъезжаются гости домой,
Так глубоко довольны собой,
Что подумаешь – в том их призванье!
А в обычные дни этот пышный подъезд
Осаждают убогие лица:
Прожектёры, искатели мест,
И преклонный старик, и вдовица.
От него и к нему то и знай по утрам
Всё курьеры с бумагами скачут.
Возвращаясь, иной напевает "трам-трам",
А иные просители плачут.

Раз я видел, сюда мужики подошли,
Деревенские русские люди,
Помолились на церковь и стали вдали,
Свесив русые головы к груди;
Показался швейцар. "Допусти", – говорят
С выраженьем надежды и муки.
Он гостей оглядел: некрасивы на взгляд!
Загорелые лица и руки,
Армячишка худой на плечах,
По котомке на спинах согнутых,
Крест на шее и кровь на ногах,
В самодельные лапти обутых
(Знать, брели-то долгонько они
Из каких-нибудь дальних губерний).
Кто-то крикнул швейцару: "Гони!
Наш не любит оборванной черни!"
И захлопнулась дверь. Постояв,
Развязали кошли пилигримы,
Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв,
И пошли они, солнцем палимы,
Повторяя: "Суди его Бог!",
Разводя безнадежно руками,
И, покуда я видеть их мог,
С непокрытыми шли головами...

А владелец роскошных палат
Ещё сном был глубоким объят...
Ты, считающий жизнью завидною
Упоение лестью бесстыдною,
Волокитство, обжорство, игру,
Пробудись! Есть ещё наслаждение:
Вороти их! В тебе их спасение!
Но счастливые глухи к добру...

Не страшат тебя громы небесные,
А земные ты держишь в руках,
И несут эти люди безвестные
Неисходное горе в сердцах.
Что тебе эта скорбь вопиющая,
Что тебе этот бедный народ?
Вечным праздником быстро бегущая
Жизнь очнуться тебе не даёт.
И к чему? Щелкопёров забавою
Ты народное благо зовёшь;
Без него проживёшь ты со славою
И со славой умрёшь!
Безмятежней аркадской идиллии
Закатятся преклонные дни:
Под пленительным небом Сицилии,
В благовонной древесной тени,
Созерцая, как солнце пурпурное
Погружается в море лазурное,
Полосами его золотя, –
Убаюканный ласковым пением
Средиземной волны, – как дитя
Ты уснёшь, окружён попечением
Дорогой и любимой семьи
(Ждущей смерти твоей с нетерпением);
Привезут к нам останки твои,
Чтоб почтить похоронною тризною,
И сойдёшь ты в могилу... герой,
Втихомолку проклятый отчизною,
Возвеличенный громкой хвалой!..

Впрочем, что ж мы такую особу
Беспокоим для мелких людей?
Не на них ли нам выместить злобу? –
Безопасней... Ещё веселей
В чём-нибудь приискать утешенье...
Не беда, что потерпит мужик;
Так ведущее нас провиденье
Указало... да он же привык!
За заставой, в харчевне убогой
Всё пропьют бедняки до рубля
И пойдут, побираясь дорогой,
И застонут... Родная земля!
Назови мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал?
Стонет он по полям, по дорогам,
Стонет он по тюрьмам, по острогам,
В рудниках, на железной цепи;
Стонет он под овином, под стогом,
Под телегой, ночуя в степи;
Стонет в собственном бедном домишке,
Свету Божьего солнца не рад;
Стонет в каждом глухом городишке,
У подъезда судов и палат.
Выдь на Волгу: чей стон раздаётся
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовётся –
То бурлаки идут бечевой!..
Волга! Волга!.. Весной многоводной
Ты не так заливаешь поля,
Как великою скорбью народной
Переполнилась наша земля, –
Где народ, там и стон... Эх, сердечный!
Что же значит твой стон бесконечный?
Ты проснёшься ль, исполненный сил,
Иль, судеб повинуясь закону,
Всё, что мог, ты уже совершил, –
Создал песню, подобную стону,
И духовно навеки почил?..

Николай Некрасов с детских лет наблюдал за несправедливостью, которая царила в обществе, и открыто сочувствовал крестьянам. Но изменить он ничего не мог, зато мог своей лирикой воодушевлять революционно настроенную молодежь, обратить внимание на эту проблему, которую обязательно нужно было решать. Николай Некрасов – замечательный поэт, чье творчество известно, читаемо и востребовано, было и при жизни, и теперь, спустя много лет. Он смело показывал проблемы Российского государства и неумение властей решать эти проблемы. Но главной его темой всегда оставался народ.

Из-под руки классика вышло большое количество стихотворений, написанных под сильным впечатлением. Таким стало и произведение «Размышление у парадного подъезда», которое родилось в течение нескольких часов.

Размышления у парадного подъезда

Вот парадный подъезд. По торжественным дням,
Одержимый холопским недугом,
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям;
Записав свое имя и званье,
Разъезжаются гости домой,
Так глубоко довольны собой,
Что подумаешь - в том их призванье!
А в обычные дни этот пышный подъезд
Осаждают убогие лица:
Прожектеры, искатели мест,
И преклонный старик, и вдовица.
От него и к нему то и знай по утрам
Всё курьеры с бумагами скачут.
Возвращаясь, иной напевает «трам-трам»,
А иные просители плачут.
Раз я видел, сюда мужики подошли,
Деревенские русские люди,
Помолились на церковь и стали вдали,
Свесив русые головы к груди;
Показался швейцар. «Допусти», - говорят
С выраженьем надежды и муки.
Он гостей оглядел: некрасивы на взгляд!
Загорелые лица и руки,
Армячишка худой на плечах,
По котомке на спинах согнутых,
Крест на шее и кровь на ногах,
В самодельные лапти обутых
(Знать, брели-то долгонько они
Из каких-нибудь дальних губерний).
Кто-то крикнул швейцару: «Гони!
Наш не любит оборванной черни!»
И захлопнулась дверь. Постояв,
Развязали кошли пилигримы,
Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв,
И пошли они, солнцем палимы,
Повторяя: «Суди его бог!»,
Разводя безнадежно руками,
И, покуда я видеть их мог,
С непокрытыми шли головами...
А владелец роскошных палат
Еще сном был глубоким объят...
Ты, считающий жизнью завидною
Упоение лестью бесстыдною,
Волокитство, обжорство, игру,
Пробудись! Есть еще наслаждение:
Вороти их! в тебе их спасение!
Но счастливые глухи к добру...
Не страшат тебя громы небесные,
А земные ты держишь в руках,
И несут эти люди безвестные
Неисходное горе в сердцах.
Что тебе эта скорбь вопиющая,
Что тебе этот бедный народ?
Вечным праздником быстро бегущая
Жизнь очнуться тебе не дает.
И к чему? Щелкоперов забавою
Ты народное благо зовешь;
Без него проживешь ты со славою
И со славой умрешь!
Безмятежней аркадской идиллии
Закатятся преклонные дни:
Под пленительным небом Сицилии,
В благовонной древесной тени,
Созерцая, как солнце пурпурное
Погружается в море лазурное,
Полосами его золотя, -
Убаюканный ласковым пением
Средиземной волны, - как дитя
Ты уснешь, окружен попечением
Дорогой и любимой семьи
(Ждущей смерти твоей с нетерпением);
Привезут к нам останки твои,
Чтоб почтить похоронною тризною,
И сойдешь ты в могилу... герой,
Втихомолку проклятый отчизною,
Возвеличенный громкой хвалой!..
Впрочем, что ж мы такую особу
Беспокоим для мелких людей?
Не на них ли нам выместить злобу? -
Безопасней... Еще веселей
В чем-нибудь приискать утешенье...
Не беда, что потерпит мужик;
Так ведущее нас провиденье
Указало... да он же привык!
За заставой, в харчевне убогой
Всё пропьют бедняки до рубля
И пойдут, побираясь дорогой,
И застонут... Родная земля!
Назови мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал?
Стонет он по полям, по дорогам,
Стонет он по тюрьмам, по острогам,
В рудниках, на железной цепи;
Стонет он под овином, под стогом,
Под телегой, ночуя в степи;
Стонет в собственном бедном домишке,
Свету божьего солнца не рад;
Стонет в каждом глухом городишке,
У подъезда судов и палат.
Выдь на Волгу: чей стон раздается
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовется -
То бурлаки идут бечевой!..
Волга! Волга!.. Весной многоводной
Ты не так заливаешь поля,
Как великою скорбью народной
Переполнилась наша земля, -
Где народ, там и стон... Эх, сердечный!
Что же значит твой стон бесконечный?
Ты проснешься ль, исполненный сил,
Иль, судеб повинуясь закону,
Всё, что мог, ты уже совершил, -
Создал песню, подобную стону,
И духовно навеки почил?..

История создания стихотворения

По воспоминания современников, стихотворение «Размышление у парадного подъезда» было написано в то время, когда Николай Алексеевич пребывал в хандре. Таким его увидела Панаева, с которой он прожил более десяти лет. Она описывала этот день в своих воспоминаниях, рассказывая о том, что поэт целый день провел на диване, даже не вставая. Он отказывался от еды и никого не желал видеть, поэтому приема в этот день не было.

Авдотья Панаева вспоминала, что обеспокоенная поведение поэта, на другой день она проснулась раньше обычного и решила выглянуть в окно, чтобы посмотреть, какая погода царила за окном. Молодая женщина увидела на крыльце крестьян ожидающих, когда откроется парадный подъезд напротив дома поэта. В этом доме жил князь Н.Муравьев, который в то время служил министром государственных имуществ. Несмотря на то что погода была дождливая, сырая и пасмурная, крестьяне сидели на ступеньках парадного крыльца и терпеливо ждали.

Скорее всего, они пришли сюда ранним утром, когда только начинает вставать заря. По грязной их одежде легко можно было понять, что пришли они издалека. И у них, наверное, была только одна цель – подать прошение князю. Видела женщина и то, как вдруг на ступеньках появился швейцар, который стал подметать и прогнал их на улицу. А крестьяне все равно не уходили: они спрятались за выступом этого подъезда и, замерзая, перебираясь с ноги на ногу, промокая до ниточки, прижимались к стене, пытаясь спрятаться от дождя, ожидали, что, может быть, их все-таки примут, выслушают, или хотя бы возьмут прошение.

Панаева не выдержала и отправилась к поэту, чтобы рассказать ему всю эту ситуацию. Когда Николай Некрасов подошел к окну, то он увидел, как прогоняли крестьян. Дворник и вызванный городовой толкали их в спину, пытаясь как можно быстрее очистить от них и подъезд, да и, вообще, двор. Это очень возмутило поэта, он стал пощипывать свои усы, а так он делал, когда сильно нервничал, и сжал крепко губы.

Но долго наблюдать он не смог, поэтому очень скоро отошел от окна, и, задумавшись, опять прилег на диван. А уже ровно через два часа он читал Авдотье свое новое стихотворение, которое первоначально носило название «У парадного подъезда». Конечно же, поэт многое изменил в той картине, которая была увидена им в реальности, и добавил художественный вымысел, чтобы поднять темы возмездия и библейского и праведного суда. Поэтому этот стихотворный сюжет имеет у автора символический смысл.

Но цензура не могла пропустить такое стихотворное некрасовское творение, поэтому оно просто переписывалось и в течение пяти лет и ходило по рукам, переписанное вручную. В 1860 году вышло в печать в одном из литературных журналов, но без указания автора. Герцен, который посодействовал печати этого некрасовского стихотворения, в своем журнале "Колокол», ниже текста стиха, написал еще и примечание, в котором сообщил о том, что в их журналах стихи бывают редко, но

«стихотворение нет возможности не поместить».

Отношение автора к своему произведению

В своем сюжете поэт показывает простую и обыденную для того времени ситуацию, когда крестьяне становятся униженными и оскорбленными. Ситуация, изображенная автором, для нравов и порядков того времени, была обычным делом и знакома многим современникам. Но ее Николай Алексеевич превращает в целую повесть, которая основана на реальных и правдивых фактах.

Поэт показывает свое отношение к тому факту, что крестьяне, привыкшие к унижениям, даже не пытаются протестовать. Они как безмолвные рабы смерено позволяют измываться над собой. И эта их привычка тоже приводит поэта в ужас.

Некоторые читатели могут в его сюжете рассмотреть и призыв к бунту, который поэт, как патриот своей любимой страны и страдающего народа, создал в такой интересной стихотворной форме. И вот теперь, когда уже и его терпение достигло определенного пика, он призывает свой народ восстать против рабства и несправедливости.

Основная мысль, которую Некрасов старается донести в том, что народ не сможет ни пробиться, ни даже постоять у парадного подъезда.

Действовать нужно по-другому.

Основные образы и выразительные средства

Главный образ всего некрасовского стихотворения – это, прежде всего, сам автор, чей голос звучит постоянно, и читатель чувствует его отношение ко всему происходящему и к той проблеме, которую он поднимает. Но тем не менее он не называет себя, и создает свой образ так, словно он говорит не от себя, а как бы скрыт за реальностью, за теми картинами мира, которые он рисует при помощи выразительных средств. В каждой детали можно увидеть автора, который пытается подчеркнуть свое отношение к действительности.

Герои в некрасовском сюжете встречаются разные. Большинство из них объединены одним - страданием и героем. Всех просителей, бывающих у этого парадного подъезда, автор делит на две группы: кто-то выходит, напевая себе что-то приятное, а вторая группа людей обычно выходит с плачем.

И вот после такого деления начинается вторая часть его рассказа, где он сразу напрямую говорит о том, что однажды именно ему, поэту Николаю Некрасову, довелось видеть. С каждой новой строкой в сюжете нарастает голос автора, который стал невольным свидетелем людского горя и раболепства. И голос поэта звучит сильно и гневно, так как он чувствует себя совсем не как свидетель, а как участник всего этого.

Достаточно вчитаться в те характеристики, которые дает автор крестьянам, которые пришли с прошением. Они ждут, не напрашиваются, а когда их не принимают, то, смирившись с этим, покорно бредут себе дальше. И уже вскоре автор переносит читателя в те комнаты, куда так и не смогли попасть крестьяне. Писатель показывает жизнь такого чиновника, который продолжает унижать крестьян, считая себя выше их.

В третьей части некрасовского сюжета можно услышать и скорбь самого поэта, который негодует и протестует против такого отношения к крестьянам. Но как же себя чувствует чиновник, который так легко гонит крестьян прочь? И тут автор использует выразительные средства, чтобы его монолог был более живым и наглядным:

⇒Экспрессия.
⇒Сложные предложения.
⇒Риторические восклицания и вопросы.
⇒Дактилическая рифма.
⇒Чередование анапестов: трехстопных и четырехстопных.
⇒Разговорный стиль.
⇒Антитеза.

Анализ стихотворения

Автор старается показать контраст между жизнью сытого чиновника, который занимается тем, что увлечен азартными играми, обжорством, постоянная ложь и фальшь во всем, и совсем другой противоположной жизнью у крестьян, которые ничего хорошего не видят.

Жизнь крестьянина трагична, и всегда для мужика готовы тюрьмы и остроги. Народ постоянно угнетен, поэтому он так сильно страдает. Такой сильный народ гибнет по воле чиновников, чей обобщенный портрет показан в стихотворении.

Николай Некрасов возмущен и таким долгим терпением простого народа. Он старается стать их защитником, ведь сами они не возмущаются и не ропщут. Призывает поэт и чиновника одуматься, вспомнить наконец-то о своих обязанностях, ведь его задача служить на благо родине и людям, которые здесь живут. Автор возмущается тем, что в его любимой стране царят такие порядки, какое беззаконие, и надеется, что это все скоро прекратиться.

Но автор обращается не только к чиновнику, но и к самому народу, который безмолвствует. Он спрашивает его, сколько еще можно терпеть и когда же, наконец, он очнется и прекратит полниться горем и страданием. Ведь их страшный стон слышен по всей стране, и он ужасен и трагичен.

Возмущение поэта настолько велико, а вера настолько сильна, что у читателя не остаётся сомнений - справедливость восторжествует.

Вот парадный подъезд. По торжественным дням,
Одержимый холопским недугом,
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям;
Записав свое имя и званье,
Разъезжаются гости домой,
Так глубоко довольны собой,
Что подумаешь - в том их призванье!
А в обычные дни этот пышный подъезд
Осаждают убогие лица:
Прожектеры, искатели мест,
И преклонный старик, и вдовица.
От него и к нему то и знай по утрам
Всё курьеры с бумагами скачут.
Возвращаясь, иной напевает "трам-трам",
А иные просители плачут.
Раз я видел, сюда мужики подошли,
Деревенские русские люди,
Помолились на церковь и стали вдали,
Свесив русые головы к груди;
Показался швейцар. "Допусти",- говорят
С выраженьем надежды и муки.
Он гостей оглядел: некрасивы на взгляд!
Загорелые лица и руки,
Армячишка худой на плечах,
По котомке на спинах согнутых,
Крест на шее и кровь на ногах,
В самодельные лапти обутых
(Знать, брели-то долгонько они
Из каких-нибудь дальних губерний).
Кто-то крикнул швейцару: "Гони!
Наш не любит оборванной черни!"
И захлопнулась дверь. Постояв,
Развязали кошли пилигримы,
Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв,
И пошли они, солнцем палимы,
Повторяя: "Суди его бог!",
Разводя безнадежно руками,
И, покуда я видеть их мог,
С непокрытыми шли головами...
А владелец роскошных палат
Еще сном был глубоким объят...
Ты, считающий жизнью завидною
Упоение лестью бесстыдною,
Волокитство, обжорство, игру,
Пробудись! Есть еще наслаждение:
Вороти их! в тебе их спасение!
Но счастливые глухи к добру...
Не страшат тебя громы небесные,
А земные ты держишь в руках,
И несут эти люди безвестные
Неисходное горе в сердцах.
Что тебе эта скорбь вопиющая,
Что тебе этот бедный народ?
Вечным праздником быстро бегущая
Жизнь очнуться тебе не дает.
И к чему? Щелкоперов3 забавою
Ты народное благо зовешь;
Без него проживешь ты со славою
И со славой умрешь!
Безмятежней аркадской идиллии4
Закатятся преклонные дни.
Под пленительным небом Сицилии,
В благовонной древесной тени,
Созерцая, как солнце пурпурное
Погружается в море лазурное,
Полосами его золотя,-
Убаюканный ласковым пением
Средиземной волны,- как дитя
Ты уснешь, окружен попечением
Дорогой и любимой семьи
(Ждущей смерти твоей с нетерпением);
Привезут к нам останки твои,
Чтоб почтить похоронною тризною,
И сойдешь ты в могилу... герой,
Втихомолку проклятый отчизною,
Возвеличенный громкой хвалой!..
Впрочем, что ж мы такую особу
Беспокоим для мелких людей?
Не на них ли нам выместить злобу?-
Безопасней... Еще веселей
В чем-нибудь приискать утешенье...
Не беда, что потерпит мужик:
Так ведущее нас провиденье
Указало... да он же привык!
За заставой, в харчевне убогой
Всё пропьют бедняки до рубля
И пойдут, побираясь дорогой,
И застонут... Родная земля!
Назови мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал?
Стонет он по полям, по дорогам,
Стонет он по тюрьмам, по острогам,
В рудниках, на железной цепи;
Стонет он под овином, под стогом,
Под телегой, ночуя в степи;
Стонет в собственном бедном домишке,
Свету божьего солнца не рад;
Стонет в каждом глухом городишке,
У подъезда судов и палат.
Выдь на Волгу: чей стон раздается
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовется -
То бурлаки идут бечевой!..
Волга! Волга!.. Весной многоводной
Ты не так заливаешь поля,
Как великою скорбью народной
Переполнилась наша земля,-
Где народ, там и стон... Эх, сердечный!
Что же значит твой стон бесконечный?
Ты проснешься ль, исполненный сил,
Иль, судеб повинуясь закону,
Всё, что мог, ты уже совершил,-
Создал песню, подобную стону,
И духовно навеки почил?..

Notes: Стихотворение, по воспоминаниям Панаевой, «было написано Некрасовым , когда он находился в хандре. Он лежал тогда целый день на диване, почти ничего не ел и никого не принимал к себе. [...] На другое утро я встала рано и, подойдя к окну, заинтересовалась крестьянами, сидевшими на ступеньках лестницы парадного подъезда в доме, где жил министр государственных имуществ (М. Н. Муравьев.- В. Коровин ). Была глубокая осень, утро было холодное и дождливое. По всем вероятиям, крестьяне желали подать какое-нибудь прошение и спозаранку явились к дому. Швейцар, выметая улицу, прогнал их; они укрылись за выступом подъезда и переминались с ноги на ногу, прижавшись у стены и промокая на дожде. Я пошла к Некрасову и рассказала ему о виденной мною сцене. Он подошел к окну в тот момент, когда дворники дома и городовой гнали крестьян прочь, толкая их в спину. Некрасов сжал губы и нервно пощипывал усы; потом быстро отошел от окна и улегся опять на диване. Часа через два он прочел мне стихотворение «У парадного подъезда». Некрасов совершенно переработал реальный жизненный материал, внеся темы вселенского зла, библейские ассоциации, мотивы высшего суда и возмездия. Все это придало стихотворению обобщенно-символический смысл. Идея «спасения в народе» сочетается с раздумьями о трагической судьбе народа. Многие мотивы стихотворения восходят к «сатирической оде»