Фото: Коммерсантъ/Фотоархив журнала «Огонёк»/Кнорринг Олег

В этом году у Корнея Ивановича Чуковского двойной юбилей: в 1928 году Надежда Крупская объявила его «Крокодила» идеологически опасным и начала борьбу с «чуковщиной», в 1968 году Центральный комитет потребовал уничтожить тираж подготовленного им сборника «Вавилонская башня и другие древние легенды», обнаружив в нем скрытый сионизм. В течение 40 лет между этими датами в книгах Чуковского неизменно обнаруживали политический подтекст и неизменно их запрещали. Рассказываем, как взрослые читали детские сказки Чуковского и что они в них вычитывали

« Муха-Цокотуха» и классовые враги

« Мухина свадьба». Иллюстрации Владимира Конашевича, 1925

«Мухина свадьба» (нам известная под названием «Муха-Цокотуха») впервые была опубликована в 1924 году в частном издательстве «Радуга». Через полгода издатель Лев Клячко решил ее перевыпустить, но неожиданно столкнулся с отказом Гублита выдать разрешение. Причиной отказа стало антисоветское содержание сказки: Комарик, объяснила Чуковскому заместитель заведующего Гублита Людмила Быстрова,- это переодетый принц, а Муха - принцесса, именины и свадьба - «буржуазные праздники». Отдельное возмущение вызвали иллюстрации Владимира Конашевича, показавшиеся Быстровой и вовсе неприличными: Муха стоит на них слишком близко к Комарику и слишком кокетливо улыбается. Политическая бдительность Гублита была неслучайной: за полтора месяца до запрета сказки, 18 июня 1925 года, вышло постановление Политбюро «О политике партии в области художественной литературы», в котором констатировалось, что не только в обществе, но и в литературе продолжается классовая борьба - и потому необходимо вытеснять буржуазию и со страниц книг. Мещанский быт мушиных именин и свадеб литературе нарождающегося пролетариата был чужд, но сказку все-таки удалось отстоять. Чуковский тем не менее был возмущен: «Этак можно сказать, что „Крокодил" - переодетый Чемберлен, а „Мойдодыр" - переодетый Милюков». Довольно скоро про «Крокодила» действительно скажут, что это «аллегорическое описание корниловского мятежа», и в дальнейшем политический подтекст в его произведениях будут обнаруживать с неизменным успехом.

Тараканы прибегали,

Все стаканы выпивали,

А букашки -

По три чашки

С молоком

И крендельком:

Нынче Муха-Цокотуха

Именинница!

Приходили к Мухе блошки,

Приносили ей сапожки,

А сапожки не простые -

В них застежки золотые.

«Муха-Цокотуха»

« Вредная уже своей безыдейностью, такая безделка становится определенно вредной, когда Чуковский берется давать ребенку какую-то мораль. Типичный пример его - "Муха-Цокотуха", где воспевается идиллия мухиной свадьбы, совершаемой по традициям заправской мещанской свадьбы»

« Чудо-дерево» и сапоги

« Муркина книга». Иллюстрации Владимира Конашевича, 1924

«Чудо-дерево» было впервые опубликовано в разгар НЭПа, в 1924 году, и сразу вызвало недовольство. Заведующая отделом детской литературы ОГИЗа Клавдия Свердлова в журнале «На посту» возмущалась, что стихотворение дает ребенку неправильные представления о труде и социальных задачах. Такой же точки зрения придерживалась и Надежда Крупская - главный борец за социалистическую чистоту детской литературы. В закрытой рецензии для Главного управления социального воспитания она обвиняла Чуковского в том, что он потешается над попытками государства обеспечить детей бедноты обувью и подчеркивает социальное неравенство в новой стране - буржуазные Мурочки и Зиночки получают от государства туфельки с помпончиками, а убогим и босоногим детям достаются валенки и лапти. Впрочем, и с концом НЭПа, когда проблема социального неравенства отошла на второй план, «Чудо-дерево» не было реабилитировано. В 1928 году, вскоре после того, как Надежда Крупская начала новую кампанию против «чуковщины» и в «Правде» обвинила писателя в том, что его «Крокодил» не дает детям «положительных» знаний, Государственный ученый совет (ГУС) запретил выпуск нового издания «Чудо-дерева». На этот раз проблема была не в туфельках с помпончиками: на фоне обсуждения первого пятилетнего плана сказка о том, что дефицитные товары растут на деревьях, показалась ученому совету слишком легкомысленной и не соответствующей задачам социалистического воспитания детей. Над предъявлением столь высоких политических требований детской литературе тогда еще можно было шутить, и сатирический журнал «Бегемот» в том же 1928 году издевался: «Свирепо в сказки вгрызся ГУС. / Детишки плачут: горе с ГУСом. / Вся драма в том, что ГУСа вкус / Не совпадает с детским вкусом».

Кому нужны сапоги,

К чудо-дереву беги!

Лапти созрели,

Валенки поспели,

Что же вы зеваете,

Их не обрываете?

Рвите их, убогие!

Рвите, босоногие!

Не придётся вам опять

По морозу щеголять

Дырками-заплатками,

Голенькими пятками!

«Чудо-дерево»

« Во многих семьях нет сапог, а Чуковский так легкомысленно разрешает столь сложный социальный вопрос»

« Крокодил» и Ленинград

« Крокодил». Иллюстрации Ре-Ми, 1919

По мнению Надежды Крупской, «Крокодил» воплощал все то, с чем необходимо было бороться в детской литературе: во-первых, не давал никаких полезных знаний, во-вторых, имел сомнительный политический смысл. А даже если явного политического смысла не имел, утверждала Крупская, то наверняка имел скрытый, а если и его не было, то еще хуже - значит, вся сказка была просто набором бессмыслицы, а советские люди должны с детства не болтать чепухи и не читать всякий вздор. Политический смысл в сказке пытались обнаружить несколько раз, но успешнее всего с этим справились в 1934 году - вскоре после убийства в Смольном первого секретаря Ленинградского обкома ВКП(б) Сергея Кирова. После выступлений Крупской 1928 года «Крокодила» шесть лет запрещали, но в 1934 году неожиданно разрешили включить в сборник сказок и даже издать отдельной книгой. Новые издания готовили на протяжении года, но 23 декабря Главлит запретил публикацию «Крокодила» (и книгой, и в сборнике): сказка, в которой описывались страдания зверей и их невольная жизнь в ожидании освобождения в современном Ленинграде, а также мучительная смерть любимого, как сына, веселого крокодила, на фоне убийства Кирова читалась по меньшей мере двусмысленно. Обескураженный Чуковский предложил опубликовать хотя бы первую часть, в которой из Северной столицы изгоняют нарушающего общественный порядок Крокодила, но председатель Деткомиссии Николай Семашко ответил отказом: в сложившейся политической ситуации ему криминальными казались даже строчки «Очень рад / Ленинград» - Ленинграду полагалась пребывать в трауре. Политически неблагонадежный «Крокодил» на следующие несколько лет был запрещен полностью - в 1935 году пришлось даже задержать тираж пятого издания популярной книги Чуковского о детском языке «От двух до пяти», чтобы вычистить все цитаты из опальной сказки.

Вы помните, меж нами жил

Один весёлый крокодил...

Он мой племянник. Я его

Любил, как сына своего.

Он был проказник, и плясун,

И озорник, и хохотун,

А ныне там передо мной,

Измученный, полуживой,

В лохани грязной он лежал

И, умирая, мне сказал:

«Не проклинаю палачей,

Ни их цепей, ни их бичей,

Но вам, предатели друзья,>

Проклятье посылаю я».

«Крокодил»

« Ленинград - исторический город, и всякая фантастика о нем будет принята как политический намек. Особенно такие строки: "Там наши братья, как в аду - / В Зоологическом саду. / О, этот сад, ужасный сад! / Его забыть я был бы рад. / Там под бичами палачей / Немало мучится зверей". Все это еще месяц назад казалось невинной шуткой, а теперь после смерти Кирова звучит иносказательно»

«Домок» и кулаки

« Домок». Иллюстрации Сергея Чехонина, 1929

Не стоит думать, что политический подтекст искали и находили исключительно в авторских сказках Чуковского: бдительного чтения не избежали и его литературные обработки народного творчества. В конце 1929 года вышел сборник народной лирики «Домок», названный в честь известной детской песенки, помогавшей детям учить животных и тренировать память. Песенка издавалась не впервые, еще в 1924 году она вышла в сборнике «Пятьдесят поросят», но новое издание оказалось исключительно несвоевременным. На фоне набирающей силы коллективизации, объединения единоличных хозяйств в колхозы и конфискации у зажиточных крестьян скота песенка о том, как купить на базаре курицу, утку, гусыню, барана, козу, свинью и лошадь и «нажить домок», звучала издевательски. Настолько, что в «Литературной газете» даже не стали утруждать себя разоблачительной рецензией, а просто перечислили все, что купила семья на базаре, добавив всего два предложения: «Об идеологии этой книжки говорить незачем - она ясна и так. Но необходимо отметить: собственнические идеи вбивают в голову ребенка талантливейшие мастера слова и рисунка, и в 35 тысячах экземпляров». Статья в «Литературной газете» была опубликована 13 января 1930 года, а уже в феврале вышло постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» - в этой ситуации бороться за текст, который и раньше обвиняли в восхвалении «кулацкого накопления», было бессмысленно. Это понимал и сам Чуковский - в его дневниках, где он подробно фиксировал все попытки отстоять тот или иной текст, нет никаких следов борьбы за «Домок». И хотя народные детские песни в обработке Чуковского впоследствии не раз переиздавались в СССР, он больше никогда не пытался включить в эти сборники сомнительный «Домок».

Давай-ка мы, жёнушка,

Домок наживать.

Поедем, голубушка,

На базар гулять.

Купим-ка, жёнушка,

Лошадка-то у нас гиги, гого!

Свинушка у нас хрюк-хрюк, хрюк-хрюк!

Козынька-то прыг-прыг, прыг-прыг!

Барашек-то шатры-матры!

Гусынька гага-гага!

Уточка с носка плоска,

Курочка по сеничкам -

Тюк-тюрюрюк!

« У Чуковского и его соратников мы знаем книги, развивающие суеверие и страхи ("Бармалей", "Мойдодыр", "Чудо-дерево"), восхваляющие мещанство и кулацкое накопление "Муха-цокотуха", "Домок")»

« Одолеем Бармалея!» и союзники

« Одолеем Бармалея!». Иллюстрации Бориса Жукова, 1943

На протяжении 20 лет обвинявшийся в безыдейности и пропаганде чепухи, Чуковский в конце концов сочинил сказку с четким политическим смыслом. Ею стала написанная в эвакуации в Ташкенте «Одолеем Бармалея!» - попытка рассказать детям о войне и фашизме на понятном языке. Впервые сказка была опубликована в конце лета 1942 года. Совпавший с началом Сталинградской битвы выход стихов о смелом и упорном противостоянии маленькой Айболитии жестокому царству Свирепия принес Чуковскому всесоюзную славу: книгу издали в республиках, Гослитиздат включил отрывок из нее в антологию советской поэзии к 25-летию Октябрьской революции, автора внесли в список претендентов на Сталинскую премию. Однако уже через полтора года отношение к сказке резко изменилось: весной 1943 года Сталин лично вычеркнул ее из антологии к юбилею революции, и из идеологически полезной она мгновенно превратилась в политически вредную. Публичное осуждение состоялось через год - в статье «Пошлая и вредная стряпня К. Чуковского», опубликованной в «Правде» 1 марта 1944 года. Попытка рассказать о мировой войне с помощью животных, усадив их в реальные бомбардировщики и вооружив реальными пулеметами, показалась автору - директору ОГИЗа Павлу Юдину - неуместной и крамольной: «Когда-то эта „путаница" была непритязательной и занятной. А вот когда автор захотел мобилизовать этих котят, связать излюбленные им образы с событиями всемирно-исторического значения, путаница получилась совсем нехорошая». Отдельное возмущение вызвало то, что Бармалей в сказке назван «людоедом», таким образом, речь шла уже не только о лягушках, зайчатах и верблюдах, но и о людях, а значит - происходящее переставало быть сказкой. Впрочем, как кажется, реальная причина была в двусмысленном образе самой Айболитии, населенной трудолюбивыми, но безобидными животными, не способными победить врага без помощи соседней Чудославии, вступающей в войну в решающий момент. Если в 1942 году, с началом Сталинградской битвы, идея необходимости помощи союзников для победы над Германией была как никогда актуальна, то после ее окончания их роль в победе СССР начала постепенно замалчиваться. И хотя Юдин специально подчеркивал, что в сказе Чуковского Советский Союз олицетворяет не Айболития, а Чудославия, сама ситуация, в которой принявшая главный удар страна не в состоянии противостоять врагу без помощи союзников, оказалась неуместной. В том же 1944 году «Одолеем Бармалея!» удалили из уже сверстанного сборника «Чудо-дерево». В следующий раз она была опубликована только в 2001 году.

Но вдруг прилетели к нему журавли:

«Мы светлую радость тебе принесли!»

Чудесная есть на востоке страна, <..>

Врагу не сдаётся она никогда.

И витязей много могучих у ней,

Но всех благородней, сильней и храбрей

Доблестный Ваня Васильчиков.

Он шлёт тебе, доктор, сердечный привет

И так говорит: «Если злой людоед

Ворвётся в твою Айболитию,-

Он мигом на помощь к тебе прилетит

И недруга лютого он сокрушит.

Со всем его бешеным полчищем!»

«Одолеем Бармалея!»

« Выходит, что лягушки, зайчата, верблюды вступились за бедных людей. Это уже не художественные фантазии, а несуразный, шарлатанский бред. Сказка К. Чуковского - вредная стряпня, которая способна исказить в представлении детей современную действительность»

« Собачье царство» и ГУЛАГ

« Собачье царство». Иллюстрации Сергея Чехонина, 1946

В 1946 году одно из немногих оставшихся в стране кооперативных издательств «Сотрудник» по заказу Центрального универмага Главособторга издало отдельной книгой «Собачье царство» Чуковского - прозаический пересказ английской сказки о перевоспитании двух хулиганов собаками. До этого сказка публиковалась один раз - еще в 1912 году в роскошном детском альманахе «Жар-птица», составленном Чуковским с привлечением лучших художников и авторов: Саши Черного, Алексея Толстого, Сергея Чехонина, Мстислава Добужинского и Сергея Судейкина. Тогда сборник почти не заметили, но спустя 34 года одна-единственная переизданная из него сказка устроила целый переполох. Рупором партийного недовольства стала газета Управления пропаганды и агитации «Культура и жизнь» - руководитель детских учреждений Министерства сельхозмашиностроения Е. Ватова в статье «Пошлятина под флагом детской литературы» заявляла, что исправительно-трудовая политика пса-самодержца Уляляя Восемнадцатого, который перевоспитывает мальчишек, издевавшихся над собаками, кормя их объедками и заставляя возить собак,- это пасквиль на современную действительность и пропаганда зоологической морали. Упоминание «зоологической морали» было актуальным - за несколько месяцев до этого, объясняя смысл постановления о журналах «Звезда» и «Ленинград», Жданов предъявлял аналогичные обвинения повести Зощенко «Приключения обезьяны»: «В конце произведения этот мальчик Алеша, который взял обезьяну, он выучил ее вести себя в быту достойно, благопристойно, таким образом, что она могла не только маленьких, но и взрослых учить, как вести себя. Ведь это же хулиганская издевка над советскими порядками. Этот человек не имеет права учить советских людей, а мораль, которую читает Зощенко устами обезьяны, она в контрабандной форме выражена в следующих словах: „Наша мартышка побежала быстрее, бежит и думает: «Зря покинула Зоосад, в клетке свободнее дышится»". Вот попала в людскую, советскую среду и думает: „В клетке свободнее дышится". Это означает, что советский быт, советские порядки хуже, чем Зоосад». В пересказе Ватовой «Собачье царство» оказывалось ничем не лучше Зощенко, а то и хуже: у Зощенко хотя бы никто не издевался над людьми, а у Чуковского псы-жандармы запихивают мальчиков в конуру, надевают на них тугие ошейники, сажают на короткую железную цепь, в результате чего они становятся умными и культурными и возвращаются домой. Такое перевоспитание слишком откровенно напоминало ГУЛАГ, чтобы пройти незамеченным: изданное тиражом 50 тыс. экземпляров «Собачье царство» немедленно изъяли из всех библиотек и магазинов и внесли в список опасных книг, не подлежащих распространению в книготорговой сети, где оно оставалось до самого распада СССР.

Когда они проснулись, они нашли у себя на соломе только вонючие, гнилые объедки, кости какой-то рыбы, яичную скорлупу и твёрдую, как камень, корку хлеба. Им так сильно хотелось есть, что они жадно набросились на чёрствую корку. Но тут прибежали два пса и отняли у них эту корку. Долго они плакали от обиды и голода, но вот прибежала Барбоска, спустила их с цепи, запрягла их в тележку, уселась в неё и давай погонять их кнутом.

«Собачье царство»

« По нашему мнению, это антихудожественное и антипедагогическое произведение. К. Чуковский, как и в предыдущих своих сказках "Одолеем Бармалея!" и "Бибигон", допускает серьезные ошибки»

Секретарь ЦК ВЛКСМ В. Иванов, декабрь 1946

« Тараканище» и Сталин

« Тараканище». Иллюстрации Сергея Чехонина, 1923

Привычка искать и находить политический подтекст в произведениях Чуковского оказалась заразительной и постепенно распространилась не только на партработников, но и на противников режима. Так возник миф о том, что в «Тараканище» Чуковский описал Сталина. Никаких реальных оснований у такой интерпретации не было: «Тараканище» было опубликовано в 1923 году, а написано еще двумя годами раньше - то есть до того, как Сталин начал играть ключевую политическую роль. В 1930 году на съезде партии Сталин даже сам воспользовался образом таракана, чтобы описать суть своей борьбы с правой оппозицией, заявив, что Бухарин и его приспешники представляют обычного таракана в виде тысячи разъяренных зверей и предрекают гибель Советскому Союзу из-за мнимых опасностей, не стоящих выеденного яйца,- Чуковский даже в шутку обвинил его в плагиате. В 1933 году после стихотворения Мандельштама «Мы живем, под собою не чуя страны» сравнение Сталина с тараканом перестало быть шуточным, но о том, что и Тараканище Чуковского имеет отношение к Сталину, впервые заговорили гораздо позже. Судя по дневникам Чуковского, сам он впервые услышал о такой трактовке своей сказки в 1956 году, после XX съезда КПСС и доклада Никиты Хрущева «О культе личности и его последствиях», от писателя Эммануила Казакевича. Евгения Гинзбург в «Крутом маршруте» утверждает, что впервые увидела в сказке пародию на вождя, перечитывая ее в 1952 году в спецпоселении, а литературовед Лев Копелев в мемуарах пишет, что в конце 1940-х такую антисталинскую трактовку «Тараканища» ему давал в марфинской спецтюрьме приятель Гумер Измайлов - видимо, в лагерях подобная интерпретация была популярна.

« Вавилонская башня». Иллюстрации Леонида Фейнберга, 1990

В 1962 году Детгиз начал подготовку сборника пересказов библейских текстов для детей. Инициатива была на первый взгляд неожиданной: в стране шла развернутая Хрущевым антирелигиозная кампания, религия снова официально была признана пережитком капитализма в сознании и поведении людей, а борьба с этим пережитком - важнейшей частью коммунистического воспитания. Новый сборник, впрочем, к религии отношения и не имел, его выпускали в образовательных целях. С началом оттепели партийное руководство столкнулось с неожиданной проблемой: за годы советской власти выросло поколение людей, совершенно не знакомых с библейскими сюжетами. «Наших людей за границей и здесь страшно пускать в музеи, нашу молодежь: они не понимают сюжетов древних или религиозных. Они стоят в картинной галерее и спрашивают: „Почему здесь столько матерей и на руках у них почему-то нет младенцев женского пола, одни мальчики?"» - возмущался писатель Геннадий Фиш на редсовете Детгиза. Для повышения культурного уровня советских зрителей было решено очистить библейские истории от всего божественного и преподнести их в виде «Легенд и мифов Древней Греции» - собранием расхожих сюжетов, ставших неотъемлемой частью европейской культуры. Подготовкой сборника предложили заняться Чуковскому, специально оговорив, что книга не должна превратиться в религиозную пропаганду, а потому в пересказах не должно быть слов «евреи» и «Бог» (его Чуковский придумал заменить на «Волшебника Ягве»). Сборник должен был выйти в 1967 году, но не вышел - вмешались события на Ближнем Востоке. 5 июня началась Шестидневная война, закончившаяся победой Израиля над арабскими странами, которые поддерживал СССР. В этих условиях проблема религиозной пропаганды отошла на второй план - рассказы о страданиях евреев теперь походили на пропаганду политическую. Полгода Чуковский писал в различные инстанции и, согласившись с новым требованием - не упоминать объединенный в ходе Шестидневной войны Иерусалим,- наконец получил разрешение, и в январе 1968 года книга была подписана в печать. Впрочем, до читателей она так и не дошла - в ЦК сборник сочли прославлением отнюдь не мифических подвигов еврейского народа и вообще подарком сионистам и выпустить не дали. К тому же о книге каким-то образом узнали в охваченном «культурной революцией» Китае и обрушились с критикой на Советский Союз за подобный ревизионизм. Уже отпечатанный тираж «Вавилонской башни и других древних легенд» уничтожили, впервые книга была издана только в 1990 году.

« Люди радовались новым законам. Они поняли, что это - начало новой жизни. А Моисей почувствовал, что к нему подошла смерть. Показал он народу, в какую сторону идти, чтобы строить жизнь по-новому. Земля эта виднелась за горой. Простился Моисей со всеми и ушёл умирать. Он шёл и думал, что нет большего счастья, чем жить для людей».

«Вавилонская башня и другие древние легенды»

« Была Ясиновская по поводу „Вавилонской башни". Работники ЦК восстали против этой книги, т. к. там есть Моисей и Даниил. „Моисей не мифическая фигура, а деятель еврейской истории. Даниил - это же пища для сионистов!"»

Кто не слышал миф про легендарную Вавилонскую башню? Об этом недостроенном сооружении до небес узнают еще в глубоком детстве. Это название стало нарицательным. Но не каждый знает, что реально существует. Об этом свидетельствуют записи древних и современные археологические исследования.

Вавилонская башня: реальная история

Вавилон известен многими своими сооружениями. Одна из главных личностей в возвеличивании этого славного древнего города - Навуходоносор II. Именно в его время были построены стены Вавилона, и Дорога процессий.

Но это лишь край айсберга - на протяжении всех сорока лет своего правления Навуходоносор занимался строительством, восстановлением и украшением Вавилона. О своих проделанных работах он оставил после себя большой текст. Не будем останавливаться на всех моментах, но именно здесь имеется упоминание про Зиккурат Этеменанки в городе.

Видео про башню в Вавилоне:

Эта , которую по легенде не смогли достроить из-за того, что строители начали разговаривать на разных языках, имеет и другое название - Этеменанки, что в переводе означает Дом краеугольного камня неба и земли. Археологи при проведении раскопок смогли обнаружить огромный фундамент этой постройки. Это оказался типичный для Месопотамии зиккурат (у нас можно также почитать про зиккурат в Уре), находящийся при главном храме Вавилона Эсагиле.

Вавилонская башня: особенности архитектуры

За все время башню несколько раз сносили и восстанавливали. Впервые на этом месте зиккурат был построен еще до Хаммурапи (1792-1750 годы до нашей эры), до него же ее уже успели разобрать. Сама Вавилонская башня появилась при царе Набупалассаре, а уже конечное строительство вершины взял на себя его преемник Навуходоносор.

Огромный зиккурат Этеменанки был возведен под руководством архитектора из Ассирии Арадахдешу. Он состоял из семи ярусов общей высотой порядка 100 метров. Диаметр сооружения был около 90 метров.

На вершине зиккурата находилось святилище, покрытое традиционным Вавилонским глазурованным кирпичом. Святилище было посвящено главному божеству Вавилона - Мардуку, и именно для него здесь были установлены позолоченные ложе и стол, а на вершине святилища закреплены золоченые рога.

У основания Вавилонской башни в Нижнем храме находилась статуя самого Мардука из чистого золота общим весом в 2,5 тонны. Вавилонская башня построена из 85 миллионов кирпичей. выделялась среди всех построек города и создавала впечатление мощи и величия. Жители этого города искренне верили в схождение Мардука в свое место обитания на земле и даже говорили об этом знаменитому Геродоту, побывавшему здесь в 458 году до нашей эры (через полтора века после постройки).

С верхней точки Вавилонской башни была видна и другая из соседнего города - Эуриминанки в Барсиппе. Именно руины этой башни долгое время относили к библейской. Когда в городе обитал Александр Македонский, он предложил перестроить величественное сооружение заново, но его смерть в 323 году до нашей эры оставило постройку навечно разобранной. В 275 году Эсагила была восстановлена, но не была отстроена. Напоминанием о былой великой постройке остался лишь ее фундамент и бессмертное упоминание в текстах.

Вавилонская башня: легенда и реальная история

, украшавшее собой древний город. Согласно преданиям достигала неба. Однако Боги прогневались за намерение добраться до небес и наказали людей, наделив их разными языками. В результате строительство башни не было завершено.


Легенду лучше прочитать в библейском оригинале:

1. На всей земле был один язык и одно наречие.

2 Двинувшись с востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там.

3 И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести.

4 И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли.

5 И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие.

6 И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать;

7 сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого.

8 И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город [и башню].

9 Посему дано ему имя: Вавилон, ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле.

А теперь смотрим фото и видео о легендарном сооружении.
Вавилонская башня фото :

Все обрадовались и закричали:

Мы выстроим башню, мы выстроим башню, мы выстроим башню до самого неба!

Выбрали высокую гору - и закипели работа! Одни месят глину, другие лепят из нее кирпичи, третьи кирпичи эти в печах обжигают, четвёртые возят их на гору. А наверху уже люди стоят, принимают кирпичи и складывают из них башни.

Все работают, всем весело, все поют песни.

Башня строилась не год и не два. Одних кирпичей для неё понадобилось тридцать пять миллионов! И для себя пришлось ещё дома построить, чтобы было, где отдыхать после работы, а возле домов посадить кусты и деревья, чтобы птицам было, где петь.

Целый город вырос вокруг горы, на которой строилась башня. Город Вавилон.

А на горе с каждым днём всё выше и выше, уступами, поднималась красавица башня: внизу широкая, кверху всё уже и уже. И каждый уступ этой башни красили в разный цвет: а черный, в жёлтый, в красный, в зелёный, в белый, в оранжевый. Верх придумали сделать синим, чтобы был как небо, а кровлю - золотой, чтобы, как солнце, сверкала!

И вот башня почти готова. Кузнецы уже золото куют для кровли, маляры окунают кисти а вёдра с синей краской. Но Богу не понравилась их затея - не хотел он, чтобы люди добрались до самого неба.

«Это оттого они умудрились свою башню выстроить, - подумал он, - что у них одни язык и всякий человек понимает другого. Вот они и договорились!»

И наслал Бог на землю великую бурю. Пока буря бушевала, ветер унёс все слова, которые люди привыкли друг другу говорить.

Вскоре буря утихла, и люди снова принялись за работу. Они ещё не знали, какая беда их постигла. Кровельщики пошли к кузнецам сказать, чтобы те скорее ковали тонкие золотые листы для кровли. А кузнецы не понимают ни слова.

И во всём городе Вавилоне люди перестали понимать друг друга.

Маляр кричит;

Краска кончилась!

А у него получается:

Номорпэнт!

Ничего не понимаю! - кричит ему снизу другой.

А получается:

Жэнэком промпа!

И по всему Вавилону раздаются слова, никому не понятные.

Виндадоры!

Маракири!

Вобэоби!

Все побросали работу, ходят как в воду опущенные и ищут; кто бы мог их понять?

И стили люди собираться кучками; кто с кем говорит одинаково, тот с тем и старается держаться. И вместо одного народа получилось множество разных народов.

Под редакцией К. И. Чуковского: история издания

Переложения Библии для детей - широко распространенная в мире практика. С конца XVIII в. вплоть до 1918 г. в России также постоянно выпускаются различные пересказы Библии для детей. В советское время такая практика была отвергнута. Задача данного исследования - рассмотреть зарождение в недрах советского государственного издательства проекта пересказа Библии для детей, работу над ним и причины незавершения замысла. Сразу отметим, что при публикации архивных материалов сохранены авторские подчеркивания (они заменены на курсив) и ударения, текст исправлен согласно нормам современной орфографии и пунктуации.

Первое из обнаруженных нами в послевоенном официальном дискурсе предложение пересказать Библию для детей относится к концу 1956 г. На очередном редсовете Государственного издательства детской литературы (Детгиз), состоявшемся 19 сентября 1956 г. и посвященном обсуждению планов издательства на 1957 г., с подобной идеей выступил писатель Геннадий Фиш. Мы приводим стенограмму речи с характерным для нее разговорным стилем:

«Я не знаю, помнят или нет товарищи, что я здесь два года назад высказывался на Редсовете, как о моменте обязательном, сделать книгу «Что такое религия». Может быть, издать книгу Токвиля, может быть, сделать то, что рекомендовал Ленин - издавать книги французских материалистов ХVIII в. Кроме того, надо издать следующую книгу. Мы все знаем мифологию древней Греции, мифологию Египта. Мы издали в Детгизе Голосовкина 1 . Я очень уважаю его труд как переводчика, мне эта книга показалась не очень удавшейся, это «Сказание о титанах». Она написана инверсионным языком. Не столь интересно детям знать предысторию греческих богов, когда они не знают предысторию христианского бога. Она не имеет антирелигиозного значения. Мне хочется, чтобы вышла такая книга, где был бы раздел греческой мифологии и египетской мифологии, мусульманской мифологии, еврейской мифологии, и тем самым христианство, еврейство становилось бы в ряд древних мифов. Колоссальное значение это имело бы в воспитательном отношении.

Наших людей за границей и здесь страшно пускать в музеи, нашу молодежь: они не понимают сюжетов древних или религиозных. Они стоят в картинной галерее и спрашивают: «Почему здесь столько матерей и на руках у них почему-то нет младенцев женского пола, одни мальчики?»

Мы лишаем нашу молодежь ряда ассоциаций великой классической литературы. Они не знают, как Исав продал первородство за чечевичную похлебку, не знают об Иосифе, проданном братьями в Египет, все это проходит мимо наших читателей. Надо издать такие томики. Если бы издать отдельно, к нам могли бы придраться, что мы пропагандируем Евангелие. Не надо никакой пародии. Не надо Евангелия типа Демьяна Бедного, надо рассказать о древнееврейских мифах, как мы рассказываем о христианских (Возможно, оговорка. - О. С.), дать о возникновении христианских мифов и рассказать даже о большой роли христианства, которое было в ту пору прогрессивным, до тех пор, как стало реакционным. Эта книга будет иметь большое значение. Одно дело запретный плод - ах, там есть что-то такое, чего мы не должны знать; а вот вам древняя история, вот вам чудо в Кане Галилейской. Вот как о нем описывается. И когда это вводится в ряд легенд, оно теряет пропагандистское острие религиозного порядка. Таково мое убеждение в необходимости создания такой книги, и эта книга будет иметь большое значение» 2 .

В 1958–1964 гг. в СССР проводилась антирелигиозная кампания [Шкаровский 2005, с. 359–393], видимо, поэтому идея издать библейские истории в пересказе для детей была забыта. Но послабления в отношении к религии начали проявляться еще до завершения гонений: уже в 1962 г. издательство инициирует работу над Библией для детей. Книга мыслилась как одно из звеньев в культурном воспитании детей, должна была знакомить их с мировым наследием наряду с другими произведениями древней литературы Востока, например: [Сантурам и Антурам 1955]. Однако для издания ветхозаветных легенд нужно было обладать особым мужеством, ведь они были частью священного текста живой религии, с которой в СССР боролись. По словам В. Д. Берестова, «затеять тогда такое издание могли только смелые и авторитетные люди» [Вавилонская башня 1990б, с. 165]. Это были директор Детгиза (с 1963 г. - «Детская литература») Константин Федотович Пискунов и главный редактор Василий Георгиевич Компаниец. Как вспоминает сын последнего Г. В. Компаниец, проблема состояла в том, чтобы найти исполнителей для подобного проекта. Именно от дирекции издательства исходила инициатива обратиться с этим предложением к К. И. Чуковскому, который мог бы своим авторитетом «протащить» издание в свет.

Чуковский согласился курировать это издание. Он собрал коллектив молодых авторов, которые взялись пересказать библейские легенды. В основном это были люди из ближайшего окружения Чуковского: его приятельница переводчица Татьяна Максимовна Литвинова (1918–2011), бывший секретарь писателя, редактор «Литературного наследства» Наталья Александровна Роскина (1927–1989), критик, редактор детской литературы Вера Васильевна Смирнова (1898–1977), пользовавшийся покровительством Чуковского еще со времен ташкентской эвакуации детский поэт Валентин Дмитриевич Берестов (1928–1998). Также к работе были привлечены писатель Геннадий Яковлевич Снегирев (1933–2004), диссидент (инженер по образованию) Михаил Самуилович Агурский (1933–1991), художница Ноэми Моисеевна Гребнева (1923– 2016), жена переводчика Наума Гребнева, творчеству которого Чуковский посвятил фрагмент своей книги «Высокое искусство».

Любопытно, что большинство пересказчиков родилось после революции, воспитывалось в советское время, и, соответственно, уже в силу этих обстоятельств они не были религиозными людьми «старого образца». Правда, как отмечает В. Берестов, «художник и некоторые пересказчики были и в то время горячо верующими людьми» [Вавилонская башня 1990а, с. 156]. Неизвестно, были ли они знакомы с дореволюционными переложениями Библии для детей. Но это было и не так важно, потому что перед авторами была поставлена принципиально иная цель - осветить не религиозную сторону легенд, как в дореволюционных изданиях, а литературно переложить их, чтобы предания получили новую жизнь в культуре страны. Участникам издания предстояло перекладывать библейские истории без опоры на традицию, в какой-то степени создавая новый жанр - пересказ Библии без религиозной составляющей. Сам Чуковский не слишком заботился о точности пересказов, о чем признавался в недатированном письме иллюстратору издания Л. Е. Фейнбергу: «Каждую новеллу я редактировал лишь в отношении стиля, т. к. Библию читал лишь в XIX в. Ее нет у меня под руками. Я ее не знаю. Я несу ответственность только за стиль» 3 . Требует дополнительного изучения, какими источниками пользовались пересказчики, потому что экземпляры Синодального перевода Библии, изданного в 1956 г., были малодоступны.

Интересно, что, хотя М. Агурский в ходе работы над Библией контактировал с издательством, на самом деле новеллы, подписанные его именем, пересказаны отцом Александром Менем, который был его близким знакомым и оказал на него большое духовное влияние. Об истинном авторстве пересказов спустя много лет рассказала в интервью Е. Ц. Чуковская [Чуковская 2011]. Более подробно историю пересказа этих легенд изложил в своем дневнике Берестов 25 июня 1991 г. (машинопись):

«Провел почти целый день с Леночкой Мандель. Позвонил Агурский. Вернее, сначала Наташа Трауберг: «Валя, это детектив! Это почти Честертон!» Потом передала трубку Агурскому. Оказалось, когда мы делали «Вавилонскую башню», художник Л. Е. Фейнберг обратился к своему духовному наставнику отцу Александру Меню, не грешно ли ему принимать участие в советском издании Библии для детей. Мень, по словам В. Н. Марковой, ответил: «Лучше так, чем совсем ничего». Но сам священник не выдержал и сделал для книги три пересказа. Два нашлись у Люши: про Содом и Гоморру и «Песнь песней», а третий мы-таки напечатали. Это «Виноградник Навуфея», про Илью-пророка. Помню, как мы втроем редактировали, переводя на детский язык, пересказ, сделанный «инженером Агурским». Корнея Ивановича удивляло, как удачно этот инженер построил композицию. А инженер лишь дал свое имя, так как священник Александр Мень не мог по тем временам числиться в авторах этой книги. Агурский был у нас  <…>. Поругал меня, что я не упомянул в своей статье редактора книги Анну Викторовну Ясиновскую. Она незадолго (за две недели!) до отъезда Агурского вручила ему чистые листы цветного издания «Вавилонской башни», которую он передал итальянцу Марио Корти. Через него диссидентские тексты шли в Пизу, а уже оттуда - по всему свету. Агурский предполагает, что это был канал ЦРУ. Все доходило, кроме «Вавилонской башни». Кто-то, как считает Агурский, понял, что в будущем эта книжка будет стоить большие деньги, что она еще всплывет» 4 .

Обложка издания «Вавилонская башня
и другие древние легенды»
М.: Дом, 1990, работы
Л.Е. Фейнберга

Дата начала работы над изданием известна по сообщению Чуковского, который спустя годы записал в дневнике: «Когда я принимался за эту работу в 1962 г., мне было предложено не упоминать слова «евреи» и слова «Бог»» [Чуковский 2007, с. 451]. Впоследствии были заданы и другие строгие ограничения в подаче материала: «Нельзя писать Библии с большой буквы и лучше бы не говорить, что это еврейская книга» [Чуковский 2007, с. 405].

В 1963–1964 гг. шла работа над пересказами. Первоначально Чуковский сам должен был переложить для читателей младшего школьного возраста «библейскую сказку» об Адаме и Еве, очистив ее «от религиозной сущности, привнесенной в народное сказание церковниками» 5 . 11 сентября 1963 г. Чуковский сообщал В. Г. Компанийцу о ходе работы: «О библии рапортую: Берестов прочитал мне прелестную сказку об Эсфири, Вера Вас. Смирнова заканчивает работу над тремя сказками. Я корплю над Адамом» 6 . Видимо, к началу 1964 г. книга в основном была сформирована. В феврале 1964 г. между Чуковским и издательством было подписано соглашение о составлении им и спецредактировании сборника «Библейские сказки». Сборник проходил по редакции классической литературы и расценивался как экспериментальная работа, в случае неудачи которой все затраты списывались [Симонова 2016, с. 182].

7 марта 1964 г. Чуковский писал В. Смирновой: «Раньше всего о Библии. У меня есть кое-какие вопросы и предложения по поводу Ваших библейских очерков» 7 . К этому же времени относится недавно опубликованное письмо, адресованное Н. Роскиной, в котором писатель оценил ее пересказ: «Я же со своей стороны могу сказать, что основная тональность уловлена Вами правильно. Чувствуется, что пишет поэт <…>. Я забыл написать, что последние страницы «Валаама» превосходны» [Письма 2017]. При этом Чуковский активно участвовал в редактировании пересказа Роскиной, написал ей схему изложения истории 8 .

В январе 1965 г. Чуковский в связи с болезнью попросил отсрочки сдачи книги, срок был продлен до 20 марта. Литературным редактором сборника в издательстве назначили А. В. Ясиновскую. Закончив предисловие, Чуковский писал Компанийцу:

«Дорогой Василий Георгиевич!

Я вручил Анне Викторовне Ясиновской окончательный текст своего предисловия к Библии. Надеюсь, Вы уже прочитали его. Текст одобрен всем нашим коллективом, который внес в него несколько существенных поправок. Анна Викторовна проредактировала его. Теперь очередь за Вами. Все тексты готовы. Конечно, перед тем, как сдавать их в печать, я просмотрю их снова, но в основном - они в полном порядке. Пора подумать об оформлении. Было бы чудесно, если бы книгу согласился проиллюстрировать Тышлер. Уже наступило время вступить с ним в переговоры. Конечно, было бы рационально - готовить рисунки исподволь - по мере накопления материала, но время упущено, его не вернуть…

Крепко жму Вашу руку.

Ваш К. Чуковский» 9 .

Иллюстрация к сборнику «Вавилонская
башня и другие древние легенды»
работы Л.Е. Фейнберга

В мае 1965 г. книга была сдана в издательство, был подписан договор на всю книгу, и отдельно - на предисловие. В предисловии к книге Чуковский объяснял необходимость знакомства каждого культурного человека с библейскими сказаниями. Прежде всего, он писал о присутствии библейских сюжетов и образов в произведениях мировой и русской скульптуры, живописи, литературы. В качестве примера приводились статуи Давида работы Донателло, Верроккьо и Микеланждело, картина «Возвращение блудного сына» Рембрандта 10 . Чуковский писал, что Библия создана не самим Господом Богом, как считают религиозные люди, а поэтически одаренными людьми, которые записывали бытовавшие в народе устные легенды. Писатель пояснил практическую выгоду знания этих историй - они объясняют происхождение некоторых устоявшихся в языке выражений и ассоциаций. При этом Чуковский упомянул и не появляющиеся в сборнике новозаветные образы и фразы.

Литературная ценность Библии подкреплялась авторитетом М. Горького, который хотел издавать пересказы ее для детей еще в 1916 г. в издательстве «Парус», а уже в советское время предлагал издать историю Моисея в серии «Жизнь замечательных людей» [Вавилонская башня 1990б, с. 12]. Чуковский отметил привлекательность библейских сюжетов, полных подвигов и приключений, для детей. Пришлось также указать на классовый характер легенд: «В них столько задушевной любви к угнетенным, столько ненависти к врагам-угнетателям, такое преклонение перед каждым героем, отдающим свои силы борьбе за народное счастье, что давно пора уже этим легендам войти в круг чтения советских детей» [Вавилонская башня 1990б, с. 12].

По-видимому, сразу же возникли задержки в издании книги, уже в феврале 1965 г. Чуковский писал Компанийцу:

«Сейчас я узнал позорную вещь: Детгиз отложил «Библию» на 1966 г. Заставили меня спешно писать предисловие, заставили группу молодых талантливых людей тратить силы и время, а потом засунули все в долгий ящик. Впрочем, это только слух - непроверен <ный>. Пожалуйста, успокойте меня. Известие это страшно волнует и меня, и составителей «Библии». Как можно прятать под сукно такую отличную книгу?» 11

«Сегодня приедет ко мне Ясиновская - очень дельный и смышленый редактор «Библии». Я жалею, что согласился составить эту книгу. Нападут на меня за нее и верующие, и неверующие.

Верующие - за то, что Священное писание представлено здесь как ряд занимательных мифов.

Неверующие - за то, что я пропагандирую Библию.

Вечером после работы с Ясиновской - пошел пройтись [Чуковский 2007, с. 407]».

Оформление сборника
«Вавилонская башня и другие древние
легенды» Л.Е. Фейнберга

Другим вопросом, беспокоившим Чуковского, было оформление книги. Для него как человека нерелигиозного ветхозаветные истории не были священным текстом, а содержательно приближались к мифам, сказкам, поэтому он хотел иллюстраций, доступных детскому пониманию. Свои требования к оформлению издания Чуковский излагал 19 мая 1965 г. в письме К. Ф. Пискунову:

«Все время я надеялся на личное свидание, но вижу, что приходится писать. Раньше всего о Библии. Ни для кого не секрет, что некоторые из входящих в ее состав рассказов переделаны мною до неузнаваемости (рассказ Снегирева, рассказ Веры Смирновой), некоторые были забракованы мной и после трех-четырех редактур доведены совместно с авторами до нынешнего своего состояния. Получилась неплохая книга - и было бы чудесно, если бы во время нашей работы над текстами принялись иллюстрировать ее. Иллюстрировать ее нужно, как детские сказки (Курсив автора. - О. С.), здесь не годятся ни Микеланджело, ни Донателло. Репродукции с картин и статуй великих художников уместны только во вступительной статье, где говорится об этих картинах и статуях, но вносить их в текст книги нельзя (Курсив автора. - О. С.). Для текста нужен художник-сказочник, такой, каким был Конашевич. Здесь, конечно, необходима консультация с Алянским. Опять-таки я надеюсь сделать это «из уст в уста», а не письменно (Курсив автора. - О. С.). Мне представляется, что Кузьмин - если он не станет мудрить, как мудрил в Персее - мог бы удовлетворительно выполнить эту задачу. Много души в эту книгу вложила А. В. Ясиновская, нужно внимательно выслушать и ее пожелания. Не приедете ли Вы ко мне с Алянским в субботу?» 12

По-видимому, дело затянулось: в сентябре 1965 г. Чуковский продолжал вопрошать Пискунова: «В каком положении «Библия»? Как быть с иллюстрациями к ней?» 13

Иллюстратором издания был выбран Леонид Евгеньевич Фейнберг (1896–1980). Его жена, поэтесса и переводчица, японовед В. Н. Маркова впоследствии вспоминала о требованиях Чуковского по иллюстрированию книги:

«Когда решено было издать «Вавилонскую башню», Чуковский объявил, что другого художника не желает. Завязалась переписка. Леонид Евгеньевич считал, что книгу надо иллюстрировать иначе: поместить в ней репродукции знаменитых картин.

Он написал длинное письмо Чуковскому. Но не отправил его, узнав о внезапной смерти Николая Чуковского. Отказать в чем-нибудь Чуковскому после этого он просто не мог» 14 .

«Дорогой Корней Иванович!

Благодарю за Ваше доброе письмо. Оно, конечно, поколебало прежде твердое мое решение отказаться от работы над «Вавилонской башней».

Разрешите высказать Вам соображения и сомненья, руководившие мной при отказе.

Прежде всего - я считаю, что эта книга не должна быть издана, как рядовое, серое издание. Было бы правильно отнести ее к числу изданий нарядных, или даже «подарочных».

Между тем характер предложенного мне издания, с одним цветным фронтисписом, без цветных иллюстраций, с черными рисунками «на штрих» - самый обычный… заурядный.

Я внимательно вчитался в Ваше предисловие. И мне была очень близка его основная идея. Мне представилось, как было бы хорошо увидеть эту книгу с рядом репродукций (и цветных и черных) картин старых мастеров: тот же «Блудный сын» Рембрандта, Адам и Ева, Изгнание из рая, Самсон и Далила… Боже мой - как обширен круг решений и образов в классической живописи!

Вместе с тем, мне казалось, что такое оформление обяжет (Курсив автора. - О. С.) Детгиз издать книгу более нарядно.

Я вполне отдаю себе отчет, как интересно и значительно это задание. Но на интересную задачу надо ответить интересным решением…

Последнее время меня как-то не радуют мои штриховые иллюстрации. И я мог бы согласиться на эту ответственную работу, только при условии нескольких цветных рисунков (как в «Нале и Дамаянти»).

Если это невозможно, то - бесспорно - лучше прибегнуть к деревянной гравюре, которой я не владею.

И тогда выступают кандидатуры Андрея Гончарова или Пикова… Гравюра всегда украшает книгу.

Вот и все мои соображения. Я передаю их Вам - на Ваше полное решение» 15 .

В 1958 г. ГИХЛ издало иллюстрированную Фейнбергом индийскую повесть «Наль и Дамаянти» в переложении В. А. Жуковского. Стилистика изображений - декоративность, чувственность, осязаемость, экспрессивность, одна и та же палитра - станет объединяющей для «Нали и Дамаянти» и «Вавилонской башни».

В итоге Фейнберг согласился иллюстрировать готовящееся издание библейских сказаний, о чем писал Чуковскому:

«Ваше доброе письмо поколебало мое отрицательное решение, и, еще раз глубоко продумав предложение Детгиза, я дал свое согласие.

Сейчас я изучаю рукопись и еще раз вчитываюсь в подлинный библейский текст.

Мною составлен и передан милой Анне Викторовне общий план и число, и характер иллюстраций. Теперь - дело за Детгизом.

Меня особо радует, что в книге будет 8 цветных листов» 16 .

На переданной Фейнбергу машинописи сборника в выходных данных значилось, что книга выйдет в 1966 г. Художник сверил пересказы с подлинником, а также обратился к английским и немецким изданиям по библейской археологии и этнографии. Чуковский хотел, чтобы Фейнберг оценил сборник: «Очень мне интересно узнать, каково его впечатление от этой Библии, от ее литературного качества. Я высоко ценю его художественный вкус, и мне будут дороги его замечания», - писал он Марковой 4 января 1966 г. 17

Фейнберг тщательно прочитал текст на предмет исторического соответствия реалий и логичности сюжетов легенд. Он предложил заменить «яблоки» «плодами» в истории об Адаме и Еве; указал, что в предании о Моисее евреи не могли строить пирамиды фараонов, так как они были уже построены на тысячу лет раньше. Художник отметил, что в описываемые времена не было появившихся в переложениях солдат, свечей и сабель, фараон не мог пожать руку Моисею, а при погребении фараона не убивали его слуг. Исторически неверным виделось художнику называние Моисея рабом, т. к. евреи в Египте были не рабами, а угнетенным народом (он сравнивает это с «барщиной»).

Еще одна проблема исторических ошибок напрямую зависела от стремления пересказчиков переложить легенды доступным для детей языком, из-за чего авторы неосознанно заимствовали язык русских сказок и былин. На это Фейнберг также обратил внимание: «Нарушение исторической перспективы иногда может зависеть от стиля и лексики» 18 . Так, выражение «улыбка Моисея, как звездочка» показалось ему заимствованием из произведений конца XIX в., с бытом Фрола Скобеева ассоциируется у него история блудного сына, когда тот наряжается в «рубаху шелкову, шапку, бисером шитую, и кушак». А Навуходоносор, который «хлопает себя по лбу» напомнил художнику царя Дадона; Фейнберг предложил заменить выражения, отсылающие к русской сказке: «молодцы», «из вашего брата-ученых», «хозяин-голова», «не стращай».

Обложка издание сборника

1990-х годов.

Нарушался и смысл легенд. Так, прекрасно написанная по стилю история Каина и Авеля по смыслу неточно соответствовала библейской. На наш взгляд, и нравственная трактовка историй подчинялась современной логике. Если в Ветхом завете Господь не принял жертвы Каина, на что тот «сильно огорчился» [Быт. 4:5], то в пересказе Гребневой Каин изначально злой: «Каин пахал землю, но землю не любил. И звезд не любил, и птиц не любил, и не любил деревьев. Каин всем завидовал и всех ненавидел, потому что он был злой и жестокий» [Вавилонская башня 1990б, с. 18]. Обложка издания «Вавилонская башня и другие древние легенды» (М.: Дом, 1990) работы Л. Е. Фейнберга.

Сложность в переложениях была вызвана запретом на упоминание Бога: «Бог» был заменен на «волшебника Ягве», но значение этих фигур оказалось неравноценным. Фейнберг вопрошал: «Что это за «волшебник Ягве»? Что-то вроде Мерлина? Лучше не писать, чем совершенно запутывать читателей» 19 .

При составлении итоговых замечаний Фейнберг воспользовался заметками М. С. Агурского (в связи с тем, что авторство пересказов оказалось не его, вполне возможно, что и эти замечания принадлежат о. Александру Меню, который был духовником художника; пока авторство не установлено, будем указывать фамилию Агурского). Агурский и обратил внимание иллюстратора на стилистические недоразумения, отсутствие исторической конкретики и несуразности, вызванные запретом на упоминание Бога. Так, образ горящего куста, в котором Бог явился Моисею, был совершенно искажен:

«Однажды пошел Моисей пасти овец.

Вдруг видит: в поле куст горит.

Горит он, разгорается, но не сгорает. Остается цел и невредим. Загляделся Моисей на огонь. Никогда не видал он такого чуда! Будто огромный огненный цветок растет в поле.

«Так и мой народ в рабстве горит - не сгорает, - подумал Моисей. - Надо спасти его от власти насильников, чтобы он стал свободен и счастлив» [Вавилонская башня 1990б, c. 52]».

«Лучше не писать о «кусте огненном», чем писать так» 20 , - заявил Агурский. Действительно, благая идея - познакомить детей с ветхозаветными историями - обернулась не самым удачным исполнением. Авторам приходилось умалять значение Бога в ветхозаветных историях, приписывая его поступки то природе, то персонажам, поэтому смысл многий историй изменился. Фейнберг также отметил многочисленные ошибки в пересказах. Так, неверно была передана история войны Навуходоносора: «Учитывая строго исторический характер этих событий, не следует их искажать даже ради красоты» 21 . Подготавливая первый в Советском Союзе пересказ Библии для детей, участники проекта предвидели, какой резонанс он может вызвать, как внимательно он будет прочитан на Западе. Фейнберг понимал, что «необходимо опасаться обвинений в кощунстве, в искажении текста, в историческом незнании, юдофобстве» 22 . Агурский предположил, что искаженная история пророка Ионы «может являться предметом нападок заграничных критиков» 23 .

18 января 1966 г. Чуковский обещал Фейнбергу: «Каждую сделанную Вами поправку я принимаю смиренно, восхищаясь и Вашей эрудицией, и Вашим художественным чутьем. Конечно, я внесу эти поправки с ведома авторов. Не сомневаюсь, что никто из них спорить и прекословить не станет» 24 . Но сравнение машинописей и типографского текста издания показывает, что большинство замечаний так и не было учтено.

Любопытно, что некоторые места, вызвавшие возражения, изначально присутствовали в пересказах, но были сняты редакторами. Фейнберг и Агурский просили упомянуть, что Вениамин - родной брат Иосифа, чтобы было понятно, почему именно его требует к себе последний. В машинописи легенды «Иосиф и его братья», сохранившейся у В. Смирновой, так и было: «младший брат Вениамин, родной брат Иосифа по отцу и по матери» 25 . В итоговом варианте остались неясности, то же касалось и происхождения Иосифа в тексте Смирновой: «Двенадцать сыновей было у Иакова, но больше всех он любил Иосифа от любимой жены Рахили, который родился, когда Иаков был уже на пороге старости» 26 . В печатном варианте не сказано, что мать Иосифа - Рахиль. Убраны и другие упоминания многоженства: Иаков пошел в Египет со своим родом, детьми, внуками, рабами и рабынями, со стадами, а вот «с женами» в печатном варианте убрали 27 .

Обложка издания
«Вавилонская башня» 1990-х годов.

Устранялись и другие не подходящие для детей места. Попытка соблазнения Иосифа был описана Смирновой так: «Он понравился жене Потифара, злой и коварной женщине. И она соблазняла его обмануть мужа. Но Иосиф не поддавался и стыдил ее. Однажды, когда они были одни в доме, она обняла его и держала так крепко, что, вырвавшись, он оставил свой плащ в ее руках» 28 . В итоговом же варианте после первого предложения следует непонятное: «А когда Иосиф сказал ей, что не любит ее, разозлилась и решила отомстить ему» [Вавилонская башня 1990б, с. 35].

Безоценочное библейское повествование наполняется современными мотивировками. Так, когда братья собираются бросить Иосифа в ров, а Рувим хочет спасти его, редакторы поясняют, почему: Рувим «был добрее других, он не хотел, чтобы совершилось злое дело» [Вавилонская башня 1990б, с. 33], тогда как изначально было лаконичное: «испугался и сказал» 29 .

Первую половину 1966 г. Фейнберг трудился над иллюстрациями к изданию. В черновике письма Чуковскому от 5 февраля 1966 г. он писал:

«Сейчас я вплотную работаю над рисунками, но все еще только над эскизами.

Привычный для меня метод решения книги заставляет охватить весь круг иллюстраций в целом. Я начал эскизировать самое сложное: восемь цветных вклеек. По примеру «Наля и Дамаянти», я решаю каждую иллюстрацию особо: и по цвету, и по композиции, даже по масштабу фигур. Задача сложная: и по стилю, и по выбору тем, и по общему характеру цветного листа.

Ваше предисловие - прекрасное вступление ко всей книге. В нем с предельной ясностью - высказан весь круг соображений, призывающих к жизни все ярусы «Башни». Я уже писал Вам, что последний абзац предисловия должен быть маяком, - для всего коллектива для тщательной доделки всех деталей текста.

Работая над рядом (Курсив автора. - О. С.) цветных иллюстраций, я заинтересован в переходе от одного к другому, в последовательности и контрасте. Мне очень важно знать весь круг тем, подлежащих иллюстрированию. Поэтому я смиренно прошу Вас, как только Вы сможете прочесть новеллы Агурского, черкнуть мне о Вашем решении, хотя бы в самой общей форме. Важно знать заранее, могу ли я включить в иллюстрации «Огненный дождь» и «Суламифь»» (Курсив автора. - О. С.) 30 .

Скорее всего, это письмо не было отправлено (среди полученных Чуковским, хранящихся в архиве НИОР РГБ, подобного письма нет), а Фейнберг, уезжая в санаторий, передал свой вопрос про новеллы Агурского Чуковскому через Ясиновскую 31 .

Представляется важным отметить, что участники проекта в своих письмах, иронизируя по поводу издания, словесно «строили» книгу, как башню. Так, в процитированном письме Фейнберг уподобил части издания «ярусам «Башни»», а последний абзац предисловия - маяку. Ту же метафору «строительства» книги реализовал Чуковский в письме Марковой: «Верю, что наша (Курсив автора. - О. С.) все же будет благополучно достроена» 32 . А Фейнберг назвал Чуковского главным строителем этой башни: «Мы очень надеемся, что в первые месяцы нового года «Вавилонская башня», наконец, окажется в руках своего главного строителя - и его порадует!» 33

Чуковский и сам так воспринимал свою роль в издании, назвав его «Библией святого Корнея» 34 . А в письме К. Ф. Пискунову он словесно играл с названием книги: «С нетерпением жду «Башню Бабеля». По-английски Вавилон - Бабель; а Вавилонская башня - The Tower of Babel. Одна русская переводчица так и написала «Башня Бабеля»» 35 . В своей интерпретации А. Ясиновская исключила из названия книги значение, заключенное в слове «Вавилонская», и поняла «башню» как символ крепости и поддержки: «Я живу и дышу нашей «башенкой», она меня подпирает, а то бы я рухнула» 36 . В. Маркова приводит чуть ли не анекдотический рассказ о восприятии «башни» ее маленькой внучкой:

«Машеньке читали «Чука и Гека». Спросили: «А ты знаешь, какая это башня стоит в Москве, со звездой наверху?»

«Знаю, - сказала она. - Вавилонская…»

Так вот что наделали песни Твои!» 37

Показательно, что метафора действительно реализовалась. Название оказалось пророческим: тираж был уничтожен в 1968 г. по решению сверху. Отпечатанный сборник включал 14 легенд - 13 ветхозаветных и новозаветную притчу о блудном сыне. На последнем этапе редактирования была исключена история «Руфь и Ноэми» в пересказе Н. Гребневой, хотя она присутствовала в том Страницы издания «Вавилонская башня и другие древние легенды» (М.: Детская литература, 1968) работы Л. Е. Фейнберга (ОР ИМЛИ РАН. Ф. 643. Оп. 2. Ед. хр. 15) машинописном варианте, который был отдан на иллюстрирование Фейнбергу. Легенда была заменена на «Чудесный виноградник» в переложении М. Агурского, который Чуковский редактировал уже после передачи книги Фейнбергу. В отредактированной машинописи присутствовала и легенда «Давид и Натан», а также рассказ о Содоме и Гоморре - «Огненный дождь», который заинтересовал художника. При работе над иллюстрациями Фейнберг настойчиво интересовался, будут ли включены подготовленные Агурским новеллы. Но состояние здоровья не позволило Чуковскому отредактировать их и привести к достойному виду. Он торопился отдать издание в печать:

«Лишь теперь - в промежутке между двумя болезнями - я получил возможность внимательно прочитать новеллы тов. Агурского. Прочитал - и проклял свою немощь. В таком виде помещать эти новеллы нельзя: они, при всех своих достоинствах, нуждаются в большой редакционной работе.

Книга наша особая, мне как редактору были предоставлены коллективом чрезвычайные права и полномочия. Пользуясь этими правами, я с самого начала должен был отвергнуть «Песнь песней», не отвечающую нашему «профилю». Да и нет у меня ни сил, ни времени на работу над другими новеллами тов. Агурского. Превозмогая болезнь, я отшлифовал «Чудесный виноградник», который и пошлю на днях - один экземпляр автору, один - редактору, один - Вам. Но остальной материал я вынужден оставить за пределами книги. Нет ни минуты времени. Опыт говорит мне, что при малейшей задержке текстов или иллюстраций книга эта отодвинется поближе к семидесятым годам, и современное поколение читателей не увидит ее.

Между тем, если она выйдет в нынешнем году, 2-е изд. не замедлит явиться в 1967 г., и у нас будет время для приобщения новых материалов» 38 .

Когда готовилось издание «Вавилонской башни» в конце 1980-х гг., Е. Чуковская передала Берестову новеллы «Огненный дождь» (про Содом и Гоморру) 39 и, возможно, «Суламифь» (см. дневниковую запись Берестова от 25 июня 1991 г. выше 40), но они не были опубликованы. А «Руфь и Ноэми» в пересказе Н. Гребневой вышла в нескольких изданиях, напечатанных в 1990-е гг. [Вавилонская башня 1990а, Вавилонская башня 1991а, Вавилонская башня 1992]. То, что состав сборника был определен не сразу, создавало определенные трудности для иллюстратора, который привык рассматривать книгу как композиционное целое, согласовывая каждый рисунок с общим принципом иллюстрирования издания. В черновиках писем Фейнберга отражены идеи, которыми он руководствовался при работе:

«Сейчас я заканчиваю «синий лист» - Каина и Авеля. Впереди еще два цветных: вероятно: «Дочь фараона находит младенца - Моисея» и «Пророк и царь» - к «Чудесному винограднику». Мне очень хочется нарисовать пророка Илию. Кроме того, по цвету - среди ряда листов золотистых и огненных мне нужен один лист - «зеленый».

Я должен признаться, что цветные иллюстрации требуют очень много времени, заботы и творческих усилий.

Сами сюжеты таковы, что они связывают воображение с классикой. Отсюда особые методы выполнения (Курсив автора. - О. С.), отчасти ориентирующиеся на классические приемы, в фактурном, стилевом, пространственном решении. Но в композиционном смысле я стараюсь добиться, чтобы каждый лист был решен совершенно по-новому» 41 .

В отправленном письме Фейнберг не стал посвящать Чуковского в принципы своего творческого подхода, рассказав о фактической стороне работы 42 .

По-видимому, в мае 1966 г. сборник был отдан на рецензирование. Рецензентом стал выдающийся философ Г. С. Померанц, внимательно проанализировавший книгу и вдохновенно-поэтически о ней отозвавшийся. Рецензия была положительной, хотя и отмечались некоторые недостатки, в основном, уже замеченные Фейнбергом и Агурским: «Зачем было делать из притчи о блудном сыне русскую сказку?» 43 - спрашивал Померанц. Отсутствие исторической и географической конкретики в истории Моисея, некорректные трактовки чудес вызвали еще более серьезные замечания рецензента: «То, что автор рассказывает, - не Библия. Невозможно рассказать историю исхода, опуская этнические термины и мифопоэтические образы, рационалистически объясняя чудеса» 44 . Самые существенные возражения вызвало изображение Бога:

«Надо сохранять нравственный пафос мифа. Но тогда со всеми персонажами надо обращаться серьезно, в том числе с Ягве, и интерпретировать его, как Эсхил (а не Лукиан) интерпретирует Зевса, - выбирая наиболее благородные, а не отрицательные черты мифологического персонажа. Иначе издание теряет смысл. Атеистических пародий на Библию написано и напечатано достаточно много» 45 .

В июне 1966 г. Ясиновская показывала готовые иллюстрации Чуковскому, о чем сообщала Фейнбергу:

«Письмо свое Корней Иванович написал при мне, сразу же после того, как посмотрел рисунки.

Кроме него рисунки видели Берестов и Снегирев - им тоже они очень понравились. (Я им показывала их в издательстве).

Заходил ко мне Агурский. Приятный, интеллигентный человек. Договорились с ним, что он постарается в сказку «Вавилонская башня» дать древневосточные фразы вместо придуманных слов.

Как обстоят дела с цветными листами? К сожалению, они пока еще в издательстве. Производственный отдел ведет переговоры - у них есть две-три типографии, куда можно отдать, не боясь, что плохо напечатают. Как только что-нибудь определится, напишу Вам.

В прошлый раз, когда была у Корнея Ивановича, разбирала сказку «Вавилонская башня» (в связи с рецензией). Трудный был случай. И сейчас еще не сделали ее так, чтоб можно было оставить в книге. Жду вызова к Чуковскому. (Я оставила К. И. свой экземпляр с весьма решительными редакционными пометками). (Все это - между нами!) Это тот случай, когда надо стоять на своем до конца, - иначе нельзя. Очень волнуюсь и нервничаю» 46 .

Неизвестно, почему среди многочисленных замечаний именно легенда о Вавилонской башне привлекла внимание Ясиновской. Но лексическая «тарабарщина», возникшая при строительстве башни и напоминающая фразы из современных европейских языков, не понравившаяся ни Фейнбергу, ни Агурскому, так и перешла в печатный вариант.

В начале июля 1966 г. все черные, тоновые иллюстрации к книге были закончены (всего получилось 8 цветных вклеек и 21 черный рисунок). Оставалось сделать оформление книги, заставки и концовки. 5 июля 1966 г. Ясиновская писала Фейнбергу:

«Могу Вам сказать, что отношение к Вашей работе над иллюстрированием этой книги у начальства в высшей степени уважительное и восторженное, и мне сказали, что будет все сделано, чтобы иллюстрации воспроизвести в наилучшем виде, а поэтому «совать» их куда попало не следует; типографию выберут с толком.

Очень ждут всей работы (ради Бога, не подумайте, что я - подгоняю) и уже несколько раз говорили мне: «Давайте скорее рукопись!» Вчера я разговаривала с зав. технической редакцией, чтобы тех. редактором книги была она - М. А. Кутузова. Она отличный технический редактор. По-моему, это тоже очень важно» 47 .

Во второй половине 1966 г. казалось, что издание наконец-то запущено в производство. 20 августа 1966 г. Чуковский писал Берестову:

«»Библия» наша пошла в производство. В конце концов, я осатанел, просидев над нею всю ночь, привел ее к одному знаменателю. Анна Викторовна одобрила мое святотатство. Ваших новелл я не тронул - они безупречны. Чувствуется, что это новеллы поэта. Художник Фейнберг сделал очень пышные иллюстрации, эффектно-театральные. Смотришь, и кажется, что все Самсоны, Ионы, Иосифы выступают в опере под музыку. Именно такие рисунки нужны. Мне очень весело быть с Вами под одной обложкой - или, вернее, в одном переплете» [Чуковский 2009, с. 600].

Из письма Чуковского Компанийцу от 15 ноября 1966 г. мы узнаем, что благодаря усилиям зав. производственным отделом издательства Софьи Никитичны Шахвердовой «Вавилонская башня» «сдвинулась с мертвой точки» (Домашний архив Компанийца). Что происходило далее, неизвестно. Но летом 1967 г. книгу решено было не издавать.

Очевидно, что причины задержки издания были политические. Шестидневная война июня 1967 г., закончившаяся победой Израиля над поддерживаемыми СССР арабскими странами, превратило маленькое государство в реальную силу на мировой арене. Об этом вспоминал М. С. Агурский: «Израиль неожиданно обрел в советской печати статус великой державы. Он стал упоминаться в числе главных врагов СССР, наряду с США, Западной Германией и Китаем» [Агурский б / г.]. Обострилось и национальное самосознание евреев в СССР: война вызвала резкий поворот в их настроении. Как отмечают П. Вайль и А. Генис, «отблески победы оживили все еврейское в стране» [Вайль, Генис 2013, с. 355]. Начинаются поиски национальной самоидентичности, которые, в частности, вылились в деятельность еврейского самиздата, в изучение небольшими группами советских евреев иврита и, в дальнейшем, в эмиграцию в Израиль. Поэтому книга ветхозаветных сказаний, так или иначе играющая на стороне современного политического противника и поддерживающая культурное самосознание евреев внутри страны, не могла устроить советскую власть. Нужно еще помнить начавшую в 1948 г. с расстрела Еврейского антифашистского комитета антисемитскую кампанию в СССР, которая так и не окончилась и время от времени приносила плоды. Поэтому актуализация священной еврейской книги была невыгодна партийным правителям. Еврейские истории могли бы пройти в виде мифологии, но когда они обретали историческую конкретику, это становилось политически опасным.

По-видимому, эти слухи распространялись устно, похожую историю излагает Г. В. Компаниец, сын редактора. В памяти В. Марковой произошло наложение событий, она вспоминала, что «книга была напечатана, но после шестидневной войны не вышла» 48 . Письменное свидетельство о запрете книги оставила Ясиновская в письме Фейнбергу от 15 августа 1967 г.: «О книге («Вав. башня») не писала, - думала: Сонечка Вам расскажет, кáк и чтó. Я ей плакалась, и плакалась подробно. Да, говорят, надо ждать. Но как долго? У меня впечатление, что очень (Курсив автора. - О. С.) долго…» 49 .

Отказ издательства от публикации пересказа Библии побудил Чуковского к решительным действиям. Он пишет письмо председателю Комитета по делам печати при Совмине СССР Николаю Александровичу Михайлову, в котором рассказывает о привлечении его к переложению Библии для детей и о возникших препятствиях к выходу книги. Копия письма сохранилась в семейном архиве Г. В. Компанийца:

«Дорогой Николай Александрович!

Вы до такой степени покорили меня своим доброжелательством, что я позволю себе обратиться к Вам с одним неофициальным вопросом. Пожалуйста, научите меня, что мне делать.

Года два тому назад ко мне приехали тов. Маркушевич и главный редактор издательства «Детская литература» тов. Компаниец и стали упрашивать меня, чтобы я взял на себя составление и редактирование сборника библейских легенд в форме сказок для детей младшего возраста. Я был завален работой срочной, переутомлен и все же счел не вправе отказаться от их предложения: образовал артель даровитых молодых литераторов и отдал целый год упорному труду над каждой страницей сказок. Многие страницы мне пришлось писать самому.

Когда сборник был готов (он называется «Вавилонская башня»), я написал к нему приложение, объясняющее, для чего всякому культурному человеку необходимо знание древних библейских мифов, без которого невозможно понять ни русского, ни мирового искусства. И сборник, и предисловие были одобрены. По заказу издательства к нему изготовлены отличные иллюстрации. Включенная в план 1967 г., она должна была выйти нынешней весной. Сейчас я узнал, что книгу решено в этом году не издавать, что она даже не внесена в план будущего года. Таким образом, моя работа и работа собранного мною коллектива пошла насмарку. Между тем о близком выходе этой книги советские люди широко оповещены и московским радио, и заметками во многих газетах.

Вам, дорогой Николай Александрович, ничего не стоит вытребовать корректуру «Вавилонской башни» и, перелистав ее, убедиться, что я выполнил просьбу издательства «Детская литература» вполне добросовестно.

Прошу Вас дать мне, если возможно, совет, к кому я должен обратиться, чтобы защитить беззащитную книгу и настоять на том, чтобы ее включили в план будущего года.

Ваш Корней Чуковский.

Н. Михайлов не замедлил с ответом:

«Уважаемый Корней Иванович!

Наконец я сумел добраться до истории с книгой «Вавилонская башня». Как мне объяснили издатели, книга не вышла до сих пор лишь по той причине, что полиграфическая база до крайности загружена юбилейными изданиями.

Кроме того, издательство хотело еще раз посмотреть текст будущей книги по существу. Таким образом, книгу предполагают выпустить из печати в первом квартале будущего года.

Коль скоро Вы втянули меня в это дело, позволю сказать несколько слов по существу.

Возможно, что в предисловии стоит высказать мысль о том, что «Библия» создавалась на протяжении длительнейшего времени многими народами. Далее, возможно, есть смысл сказать о перекличке некоторых сюжетов «Библии» с произведениями, которые существовали в устном народном творчестве (Сказка о братьях, сказка об отцах и сыновьях и д<р>). Возможно, что, несмотря на поэтическую прелесть сказаний, надо хоть кратко сообщить и о другой их стороне - об их антинаучном характере, что убедительно доказано - и неоднократно - наукой. Возможно, тем более для юного читателя, необходимо сказать о том, что говоря языком взрослых, идеалистическое представление о вселенной, о мире родилось у людей в силу незнания законов природы, страха перед природой, обожествления ее. Когда пришла на помощь наука, когда разум человека достиг такого развития, что удалось проникнуть в тайны вселенной, - тогда все глубже стала вскрываться ненаучность библейских сказаний.

Естественно, что все это я Вам пишу не как официальное лицо, а как читатель, к которому попала эта книга.

С уважением Н. Михайлов.

Видимо, благодаря вмешательству Михайлова, разрешение сразу было получено, и 16 октября 1967 г. книга была сдана в набор. Конец 1967 - начало 1968 гг. отмечены радостным ожиданием коллег, что книга скоро выйдет. Но возник еще один запрет - не упоминать в переложениях слово «Иерусалим» [Чуковский 2007, с. 451]. Об этом Чуковский писал Н. Роскиной: «»Башня», пожалуй, и выйдет, но я думаю о ней с чувством тошноты: в последнюю минуту распорядились выбросить из нее слово «Иерусалим»!» [Роскина 2017] Запрет на упоминание города, являющегося политическим центром активно действующего на мировой арене государства Израиль, вновь подспудно актуализирует причины затянувшегося выхода книги - боязни партийных элит СССР усиления еврейства после Шестидневной войны.

Между тем, в 1960-е гг. и другие издательства пытались сделать общедоступные публикации Библии. Так, в 1967 г. отрывки из Библии были опубликованы в 1-м томе многотомного издания библиотеки всемирной литературы «Поэзия и проза Древнего Востока». Однако важно, что здесь библейский текст представал оторванным от современности памятником литературы и был ориентирован на взрослых, в то время как задуманные Детгизом пересказы могли иметь воспитательное значение для детей.

22 января 1968 г. сборник «Вавилонская башня и другие древние легенды» под редакцией К. И. Чуковского был подписан в печать. Но уже отпечатанная книга была задержана цензурой, о чем Чуковский неоднократно писал [Чуковский 2007, с. 498, 516]; [Чуковский, Чуковская 2003, с. 506, 507, 511]. Несколько экземпляров отпечатанной, но не прошитой и не переплетенной книги были вынесены под полой типографскими рабочими. Ясиновская достала для Чуковского такие листы [Чуковский 2007, с. 500]. Один экземпляр сохранился у В. Г. Компанийца и был передан наследниками в ОР ИМЛИ РАН.

В сентябре 1968 г. Чуковский писал дочери, что вновь работает над «Вавилонской башней»: «Сижу и порчу свое предисловие к ней» [Чуковский, Чуковская 2003, c. 514]. О новых проблемах издания можно судить по записи из дневника писателя от 12 октября 1968 г.:

«Была Ясиновская по поводу «Вавилонской башни». Работники ЦК восстали против этой книги, т. к. там есть Моисей и Даниил. «Моисей не мифическая фигура, а деятель еврейской истории. Даниил - это же пища для сионистов!»

Словом, придиркам нет и не будет конца.

По моей просьбе, для разговора с Ясиновской я пригласил Икрамова, одного из редакторов «Науки и религии»» [Чуковский 2007, с. 521].

Последней отчаянной попыткой Чуковского спасти книгу стало его обращение к А. Румянцеву (по-видимому, вице-президенту Академии наук СССР, отвечающему за общественные науки). Незаверенная машинописная копия ответа на письмо сохранилась у Компанийца:

Я получил чистые листы книги «Вавилонская башня и другие древние легенды». Большое спасибо. С интересом прочитал и считаю, что книгу надо как можно скорее издать, книга будет очень полезной для читателей, и не только для детей.

Может быть, в Вашем предисловии следует немного сказать о том, что Библию использовали господствующие классы для подчинения себе трудящихся, Это предложение я высказываю для того, чтобы добавить «масла в кашу».

Искренне уважающий Вас

А. Румянцев» 52 .

Но спасти книгу не удалось. В конце 1968 г. тираж был пущен под нож. Вмешались политические факторы. Теперь издание не понравилось китайцам. Эту версию излагают Е. Ц. Чуковская, В. Д. Берестов и Н. А. Роскина. Роскина вспоминала: «Быть может, роль сыграло выступление газеты «Жень-Минь-Жибао», где писалось о предполагаемом выходе «Вавилонской башни» (объявленном уже в «Книжном обозрении») как об акте ревизионизма. Об этом я узнала, разумеется, не из этой газеты, а из пере- дачи Би-би-си, пойманной как-то в полночь» [Роскина 2016]. Берестов писал о том, что хунвейбины на волне культурной революции «громогласно потребовали размозжить собачью голову старому ревизионисту Чуковскому, засоряющему сознание советских детей религиозными бреднями» [Вавилонская башня 1990б, с. 167]. Очевидно, издание библейских легенд как нельзя лучше попадало под понятие ревизионизма в культуре, с которым боролись хунвейбины, уничтожая библиотеки и предметы искусства [Стульникова 2016, с. 19]. Однако китайские революционеры отрицательно относились вообще ко всей культуре, включая книги русской классической и советской литературы, которые подлежали уничтожению; реальным результатом борьбы против культуры было разрушение памятника А. С. Пушкину [Борисов, Колосков 1977, с. 356–358]. Советско-китайские отношения в этот период были напряженными и в связи с пограничными вопросами [Балакин, Сяоин 2016, с. 11]. Но советская пропаганда формировала в общественном сознании не сугубо негативный «образ врага», а скорее «образ отступника» [Каменская 2014, с. 164]. Советские бюрократы вынуждены были дипломатично относиться к мнению китайской стороны. Хотя, учитывая радикализм китайцев в это время, сложно поверить в то, что их мнение могло быть основным при решении внутренних вопросов в СССР. Скорее всего, реакция Китая, подхваченная британским радио, дала как раз тот резонанс, о котором писали Фейнберг и Агурский и которого старались избежать советские издатели. Она стала решающим (может быть, только формальным) препятствием к распространению книги. Таким образом, внешнеполитическая ситуация и восприятие ее советскими управленцами сыграли роковую роль в истории сборника.

До читателей книга дошла лишь спустя четверть века, в конце 1980-х - начале 1990-х гг., когда появились многочисленные ее издания. В 1988 г. фрагменты книги напечатал журнал «Наука и религия». Отдельным изданием книга под оригинальным названием вышла в 1990 г. в Петрозаводске и Москве [Вавилонская башня 1990б, Вавилонская башня 1990в], в Москве в том же году под названием «Вавилонская башня и другие библейские предания» [Вавилонская башня 1990а].

В новых изданиях редакторы вольно подошли к первоначальному тексту. В большинстве изданий было снято предисловие Чуковского, вместо него дано предисловие либо послесловие В. Берестова в разных вариантах. В уже отредактированных писателем новеллах вместо «Ягве» везде механически «вернули» «Бога». Но таким образом Бог не становился действующим лицом легенд, как в Библии, так как публиковались все же оригинальные тексты пересказчиков, в которых сверхъестественное объяснялось другими факторами. «Предсказатель» Иона в названии был заменен на «пророка». Издатели позволили себе правку, восстанавливающую, на их взгляд, цензурные изъяны, но на самом деле, сами тексты так и не приобрели исторической конкретности и соответствия тексту Библии [напр., Вавилонская башня 1990а].

То же касалось и иллюстрирования. Иллюстрации Л. Фейнберга в черно-белом воспроизведении были даны в двух изданиях [Вавилонская башня 1990а; Вавилонская башня 1991а]. В других изданиях текст сопровождался гравюрами Гюстава Доре [Вавилонская башня 1990в], против чего выступал Чуковский, либо иллюстратора Ветхого завета в XIX в. А. Агина [Вавилонская башня 1992], художника А. Сухарева [Вавилонская башня 1991б]. В наибольшей степени сборнику 1968 г. соответствует «реконструированное» издание 1990 г., отпечатанное Советским детским фондом имени В. И. Ленина в издательстве «Дом» с послесловием В. Берестова, где опубликованы отредактированные Чуковским легенды и все иллюстрации Фейнберга в том виде, в каком они были созданы (цветные и черно-белые), но в худшем, по сравнению с исходным, качестве [Вавилонская башня 1990б].

Таким образом, хорошая просветительская идея 1960-х гг. - познакомить детей с библейскими историями - не получила надлежащего воплощения: пересказы искажали суть оригинала. Но, безусловно, сама попытка небольшой группы интеллигенции донести знания о религии и культуре до широких масс детей заслуживает внимания и уважения. Реакция советских чиновников на внешнеполитические обстоятельства (Шестидневная война, «Культурная революция» в Китае) обернулась запретом публикации пересказа Библии для детей. Из-за ряда обстоятельств книга своевременно не дошла до читателя. Вышедшие в 1990-е гг. многотиражные републикации сразу же оказались устаревшими, т. к. в условиях гласности подцензурные пересказы выглядели полумерой.

Автор благодарит Георгия Васильевича Компанийца, Галину Васильевну Быкову (Компаниец), Ирину Валентиновну Роскину и сотрудников издательства «Детская литература» (Москва), особенно Березникову Елену Викторовну, за предоставленные материалы и консультации.

О. Симонова

Примечания

2 Архив издательства «Детская литература». Стенограмма заседания редсовета Детгиза от 19 сентября 1956 г. Л. 60–62.

3 РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 347. Л. 6.

4 РГАЛИ. Ф. 3411. Оп. 1. Ед. хр. 63. Л. 22.

5 Договор К. И. Чуковского с издательством «Детская литература» от 10 мая 1963 г. // Архив издательства «Детская литература».

6 ОР ИМЛИ. Ф. 643. Оп. 1. Ед. хр. 54. Л. 1.

7 РГАЛИ. Ф. 2847. Оп. 1. Ед. хр. 140. Л. 24.

8 РГАЛИ. Ф. 3120. Оп. 1. Ед. хр. 119. Л. 30.

9 Письмо К. И. Чуковского В. Г. Компанийцу от 12 февраля // Домашний архив Г. В. Компанийца.

10 Интересно, что зарисовки, сопровождающие текст в сборнике, подготовленном Чуковским, достоверно изображали оригиналы статуй, а в переизданиях 1990 г. они подверглись адаптации к возрасту читателей: статуя Давида работы Микеланджело изображалась с заштрихованными половыми органами.

11 Из письма К. И. Чуковского В. Г. Компанийцу от февраля 1965 г. // Домашний архив Г. В. Компанийца.

12 ОР ИМЛИ. Ф. 636. Оп. 2. Ед. хр. 194. Л. 8.

13 ОР ИМЛИ. Ф. 636. Оп. 2. Ед. хр. 194. Л. 10 (об.).

14 РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 64. Л. 5 (об.).

15 РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 238. Л. 1–1 (об.).

16 Письмо Л. Е. Фейнберга К. И. Чуковскому от 21 декабря 1965 г. // НИОР РГБ. Ф. 620. К. 72. Ед. хр. 10. Л. 1.

17 РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 147. Л. 5 (об.).

18 РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 11 (об.).

19 РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 14.

20 РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 402. Л. 163.

21 РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 16.

22 РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 1.

23 РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 402. Л. 163.

24 РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 347. Л. 6.

25 РГАЛИ. Ф. 2847. Оп. 1. Ед. хр. 13. Л. 13.

26 РГАЛИ. Ф. 2847. Оп. 1. Ед. хр. 13. Л. 5.

27 РГАЛИ. Ф. 2847. Оп. 1. Ед. хр. 13. Л. 20.

28 РГАЛИ. Ф. 2847. Оп. 1. Ед. хр. 13. Л. 8.

29 РГАЛИ. Ф. 2847. Оп. 1. Ед. хр. 13. Л. 6.

30 РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 238. Л. 3–3 (об.).

31 Письмо Л. Е. Фейнберга А. В. Ясиновской [от февраля 1966 г.] // РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 284. Л. 1 (об.).

32 Письмо К. И. Чуковского В. Н. Марковой от 5 ноября 1967 г. // РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 147. Л. 7.

33 Письмо Л. Е. Фейнберга К. И. Чуковскому конца 1967 г. // НИОР РГБ. Ф. 620. К. 67. Ед. хр. 70. Л. 11.

34 Письмо К. И. Чуковского В. Н. Марковой от 4 января 1966 г. // РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 147. Л. 5 (об.).

35 ОР ИМЛИ. Ф. 636. Оп. 2. Ед. хр. 194. Л. 17.

36 Письмо А. В. Ясиновской Л. Е. Фейнбергу от 5 июля 1966 г. // РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 353. Л. 13.

37 Письмо В. Н. Марковой К. И. Чуковскому от января 1966 г. // НИОР РГБ. Ф. 620. К. 67. Ед. хр. 70. Л. 8 (об.).

38 Письмо К. И. Чуковского Л. Е. Фейнбергу от 9 марта 1966 г. // РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 347. Л. 7.

39 РГАЛИ. Ф. 3411. Оп. 1. Ед. хр. 21. Л. 9.

40 РГАЛИ. Ф. 3411. Оп. 1. Ед. хр. 63. Л. 22.

41 Черновик письма Л. Е. Фейнберга К. И. Чуковскому от 30 апреля 1966 г. // РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 238. Л. 4–4 (об.).

42 Письмо Л. Е. Фейнберга К. И. Чуковскому от 30 апреля 1966 г. // НИОР РГБ. Ф. 620. К. 72. Ед. хр. 10. Л. 2.

43 РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 402. Л. 171.

44 РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 402. Л. 174.

45 РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 402. Л. 172.

46 РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 353. Л. 5–7.

47 РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 353. Л. 10–11.

48 РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 64. Л. 5 (об.).

49 РГАЛИ. Ф. 2841. Оп. 1. Ед. хр. 353. Л. 16.

50 Домашний архив Г. В. Компанийца.

51 Домашний архив Г. В. Компанийца.

52 Домашний архив Г. В. Компанийца.

Источники

Агурский М. Пепел Клааса. Б / м., б / г. 415 с. [Электронный ресурс] // Библиотека Якова Кротова. URL: http://krotov.info/ library/01_a/gu/rsky_05.htm (Дата обращения: 25.01.2017).

Вавилонская башня 1990а - Вавилонская башня и другие библейские предания / Под общ. ред. К. Чуковского. М.: Новое время, 1990. 160 с.

Вавилонская башня 1990б - Вавилонская башня и другие древние легенды / Под общ. ред. К. Чуковского. Илл. и оформл. Л. Фейнберга. М.: Дом, 1990. 168 с.

Вавилонская башня 1990в - Вавилонская башня и другие древние легенды / Под общ. ред. К. И. Чуковского. Петрозаводск: Карелия, 1990. 127 с.

Вавилонская башня 1991а - Вавилонская башня и другие библейские предания / Под общ. ред. К. Чуковского. М.: Горизонт, 1991. 159 с.

Вавилонская башня 1991б - Вавилонская башня и другие древние легенды / Под общ. ред. К. Чуковского. Ташкент: Камалак, 1991. 96 с.

Вавилонская башня 1992 - «Вавилонская башня» и другие библейские предания; Под общ. ред. К. Чуковского. Рис. А. Агина / Сост., подгот. текста Е. Чуковской; Предисл. В. Берестова. М.: Худож. лит.,1992. 189 с.

Письма Л. К. Чуковской и К. И. Чуковского Н. А. Роскиной. Часть 3. Письма К. И. Чуковского Н. А. Роскиной / Публикация и комментарии Ирины Роскиной [Электронный ресурс] // Чайка: Seagull magazine. Опубликовано 1 января 2017. URL: https:// www.chayka.org/node/7773 (Дата обращения: 25.01.2017).

Сантурам и Антурам: Индийские нар. сказки [Для младш. школьного возраста]/ Рис. Б. Шахова. Москва: Детгиз, 1955. 32 с.

Чуковская Е. Ц. Одолеем Бармалея / Беседу вела Т. Шабаева. // Российская газета. № 5419 (43), 2011, 2 марта.

Чуковский К. И. Собрание сочинений в 15 т. Дневник. 1936–1969/ Сост., подг. текста и комм. Е. Чуковской. М.: Терра-Книжный клуб, 2007. Т. 13.

Чуковский К. И. Собрание сочинений в 15 т. / Вступит. ст. Евг. Ивановой; Сост.: Евг. Иванова, Л. Спиридонова, Е. Чуковская. Общая ред., подг. текстов и коммент. Евг. Ивановой и Е. Чуковской. М.: Терра-Книжный клуб, 2009. Т. 15.

Чуковский К. И., Чуковская Л. К. Переписка, 1912–1969 /  Подгот. текста, публ. и коммент. Е. Ц. Чуковской и Ж. О. Хавкиной. М.: НЛО, 2003. 586 с.

Исследования

Балакин В. С., Сяоин Лу. КНР и СССР в 1960-е - 1980-е годы: от конфронтации к равноправному сотрудничеству // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия: Социально-гуманитарные науки. 2016. Т. 16, № 1. С. 11–15.

Борисов О. Б., Колосков Б. Т. Советско-китайские отношения, 1945–1977. 2-е изд., доп. Москва: Мысль, 1977. 582 с.

Вайль П., Генис А. 60-е. Мир советского человека. М.: АСТ: CORPUS, 2013. 432 с.

Каменская Е. В. «Культурная революция» в Китае во второй половине 1960-х годов на страницах советской прессы и в восприятии населения // Вестник Пермского университета. 2014. Вып. 4 (27). С. 159–167.

Симонова О. А. Детская книга в фокусе влияний (конец 1940-х - начало 1950-х гг.) // Детские чтения. 2016. № 2. Вып. 10. С. 170–189.

Стульникова Э. Ф. Феномен «Культурной революции» в КНР: истоки, характер развития, современные оценки. Автореферат дисс. … канд. ист. наук. Казань, 2016. 24 с.

Шкаровский М. М. Русская православная Церковь при Сталине и Хрущеве (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939–1964 годах). Изд-е 3-е, доп. М.: Изд-во Крутицкого подворья, Общ-во любителей церковной истории, 2005. 424 с.

ВАВИЛОНСКАЯ БАШНЯ

Вавилонская башня

На земле появилось много людей. У всех был один язык, и все понимали друг друга. И решили люди построить город и башню высотою до неба, видную отовсюду. Хотелось им называться одним именем, чтобы не рассеяться по лицу земли.

Дружно взялись люди за дело. В земле Сеннаар нашли они равнину, наделали кирпичей и обожгли их огнем, набрали смолы земляной вместо извести.

Сошел Бог взглянуть на то, что затеяли люди, и встревожился:

Вот, один народ, и один у всех язык, и все им по плечу. Смешаем-ка их язык, чтобы они не понимали друг друга!

И сделал Бог, что хотел.

Перестали люди строить город, и рассеял их Бог по всей земле.

Названо место то Вавилон - «врата Бога», ибо там явился Бог и смешал язык всей земли.

Вавилонская башня 66. Тот, кто читает рассказ, содержащийся в книге Бытия 11,1–9, без контекста, склонен дать ему неточное толкование, видя в нем сознательную попытку людей вступить в состязание с Богом, каким-то титаническим усилием достичь неба, а кроме того -

11:1-9 Вавилонская башня Этот короткий рассказ подводит удручающий итог историческому периоду накануне эпохи патриархов. Заново положенное Ноем начало человеческого рода было поставлено под угрозу опьянением Ноя и нескромностью Хама, а в «Таблице народов» уже

Вавилонская башня В Быт. 10,8-12 идет речь о царе Нимроде, «сильном зверолове». «Царство его вначале составляли: Вавилон, Эрех, Аккад, Халне в земле Сеннаар» (ст.10).«Во время раскопок обнаружены не только города Вавилон, Ниневия, но и город, носивший имя Нимрода. На дворцах

ВАВИЛОНСКАЯ БАШНЯ Вавилонская башняНа земле появилось много людей. У всех был один язык, и все понимали друг друга. И решили люди построить город и башню высотою до неба, видную отовсюду. Хотелось им называться одним именем, чтобы не рассеяться по лицу земли.Дружно

Вавилонская башня Тогдашнее человечество тоже ощущало свое единство, прежде всего потому, что у него был один общий язык. Люди понимали друг друга и поэтому могли браться за грандиозные проекты. Тогда они решили построить город с башней до небес, чтобы «сделать себе имя»

4. Вавилонская башня «Соотнеся тела земные с небесными и высшие с низшими, халдеи обнаружили во взаимных привязанностях между этими частями вселенной (отделенными друг от друга лишь в пространстве, но не в своей сущности) гармонию, объединяющую их в своего рода

Вавилонская башня Данная легенда отражает мотив богоборчества или желание человека сравниться с Богом, за которое Бог покарал смешением языков. Исследователи приписывают происхождение сказания глубокому впечатлению, которое великий город произвел на простодушных

Вавилонская башня Одним из наиболее любимых объектов критики было место в Библии, повествующее о сооружении вавилонской башни. «И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли», книга Бытие 11:4. Но

Вавилонская башня В местах обитания библейских родов строительный камень – редкость. Строить прочные и безопасные жилища очень тяжело. Неимоверное количество лет отсутствие крепкого и дешевого строительного материала было большой проблемой. И вдруг:И сказали друг

ВАВИЛОНСКАЯ БАШНЯ В этой перспективе для библейского повествования вполне органичен рассказ о разрушении Вавилонской башни.Образ Вавилонской башни прочно вошел в нашу речь. "Вавилонским столпотворением" называется бестолковщина, бессмысленная и безрезультатная

ВАВИЛОНСКАЯ БАШНЯ Вавилонская башняНа земле появилось много людей. У всех был один язык, и все понимали друг друга. И решили люди построить город и башню высотою до неба, видную отовсюду. Хотелось им называться одним именем, чтобы не рассеяться по лицу

Вавилонская башня. 9. Во всех древних городах на берегах Тигра и Евфрата возводились странные по форме сооружения огромной высоты. Они складывались из кубических или округлых глыб, нагроможденных друг на друга ярусами, сужающимися кверху, наподобие ступенчатых пирамид.

Вавилонская башня Было время, когда весь мир говорил на одном языке, пользовался одними и теми же словами. 2 Идя на восток, люди нашли в стране Шинар равнину и поселились там. 3 Сказали они тогда друг другу: «Будем делать из глины кирпичи и обжигать их в огне». (Так кирпич стал

Вавилонская башня 1 Во всем мире был один язык и одно наречие. 2 Двигаясь к востоку a, люди вышли на равнину в Шинаре b и поселились там.3 Они сказали друг другу:- Давайте сделаем кирпичи и обожжем их получше.Кирпичи у них были вместо камня и смола вместо известкового